Пленница его желаний (СИ)

Этот самолёт отличался от предыдущих, на которых я летала раньше. Он был слегка меньше и с нами, кроме охраны, не было ни одного человека. Салон самолёта тоже был иной всего парочка кресел и столик. Здесь всё было как в самых роскошных фильмах о миллионерах. Нет, вы не думайте, я жила небедно, но просто на частном самолёте я не летала и даже не думала, что когда-либо увижу своими глазами.

Охрана тут же расположилась на кресла с правой стороны, где не было столика, оставив нам с господином Айдаровым, левые сидения, отделанные белой кожей.

— Это частный самолёт, и мы здесь единственные пассажиры, — спокойно подтвердил мои предположения Герман, который уже успел успокоиться. Он около часа ходил по аэропорту и рычал на всех, потому что люди, которые должны были привезти мне новые документы, опаздывали. Мужчина чуть ли не на месте их собирался казнить, когда они всё же явились и лишь охрана напомнила о рейсе.

Но меня впервые не волновали чужие проблемы. Я всё никак не могла осознать тот факт, что уезжаю. Вдобавок без моего ведома я стала чужой женой. Всё это казалось нереальным. Глубоко в душе я верила, что стоит закрыть глаза и этот кошмарный сон закончится. Я дома, просыпаюсь в комнате, где проводила большую часть времени. Счастливая, радостная и, главное, со своей семьёй.

Но всё, к сожалению, было реально. Я в самолёте, увозящем меня от родных. Лара в руках Айдарова, а папа с мамой, наверное, места себе не находят.

— Где я могу сесть? — спрашиваю Германа, наблюдая за тем как мужчина садится в одной из кресел по левую сторону.

— Где захочешь, — равнодушно кидает. — Но предпочтительнее рядом со мной, — добавляет, показав рукой на соседнее место.

— Я сяду здесь! — оповещаю, садясь напротив мужчины.

— Как хочешь. В хвосте самолёта есть комната. Когда устанешь, можешь отдохнуть там.

— Спасибо, — на автомате произношу и отворачиваюсь к окну.

Герман какое-то время внимательно изучает меня, пока я стараюсь смотреть в окно и не плакать. Поняв, что я не собираюсь сдаваться и как-либо с ним говорить, он встаёт и уходит, но затем возвращается с книгой, сев на своё предыдущее место. Последний раз взглянув на меня, открыл её и принялся читать.

— Что дальше? — не выдержав, спросила, обернувшись к Герману.

— В смысле? — отвлёкшись от книги, переспросил мужчина, нахмурив брови.

— Ну… мы приземлимся в Испании. Вы отпустите Лару. А дальше?

Да, это не сон. Это моя новая жизнь… Нужно хоть примерно понимать, куда и зачем я еду. Ибо я не знаю, что будет через минуту. Может быть, Айдаров старший продаст меня на органы или приведёт в какой-нибудь бордель своего брата. А может, и вовсе решит овладеть мной прямо сейчас… Что если он решил сделать меня пешкой в игре против моего отца? Папа отдаст всё, лишь бы он вернул меня и Герман это понимает.

Мне страшно от этой неизвестности и непонимания того, что происходит. Во что меня втянули? И ещё страшнее оттого, что так будет и дальше. Ведь Айдаров точно не собирается меня посвящать в свой план.

— Дальше ты продолжить жить в нашем доме в качестве моей супруги. Поступишь в академию искусства и будешь учиться. Ты ведь этого хочешь — мило улыбнувшись, интересуется мужчина, отложив книгу в сторону.

— Вы забрали меня из России, чтобы я училась в Испании? — нахмурив брови, интересуюсь.

— Я забрал тебя, потому что ты мне понравилась, ангелочек.

— И всё?! Я для вас зверушка в зоопарке? Вы увозите меня, чтобы наблюдать за тем, как ангелочек будет жить, учиться и расти?!

— Нет, не зверушка, — выдохнув, говорит Герман. — Мила, я не монстр, который украл тебя у родителей и планирует держать в подвале. Ты свободна в своих мыслях, желаниях, действиях, но связана отныне со мной браком. Я постараюсь исполнить все твои желания, а ты в ответ выполнишь лишь два моих: быть рядом и подарить мне наследников. Всё довольно просто.

— Дети?! — удивлённо восклицаю.

— Да, — кивает он, подтвердив свои слова. — Я хочу сына или даже двоих. И обязательно дочь.

— Это неправильно! Ребёнок должен рождаться в семье, где мужчина и женщина любят друг друга. Иначе это станет погибелью как для родителей, так и для ребёнка, — протестую, заметив, как охрана покосилась на нас.

Махнув рукой, Айдаров указал им на ширму, за которой они тут же скрылись.

— Это не так, Мила, — заговорил Герман. — Детей можно и без любви делать и воспитывать. Ребёнку важна любовь родителей, а не то, что происходит между матерью и отцом. Я умею заботиться о тех, кто мне дорог и о тебе буду. Поэтому наши дети ничего плохого между нами и не увидят.