Пленница Потаенного Царства

Тигр развернулся и потрусил в снежную тишину Запретного Парка. Журавль взмыл в небеса и, описав над ней круг, полетел за усатым хищником.

Они долго водили принцессу по путанным, извилистым дорожкам. А когда привели к месту — наступили сумерки. Облака разбежались и зимние звезды осветили хрустальную подставку, в которой была спрятана жемчужина дракона.

Лин замерла в благоговейном трепете. Она мечтала увидеть ее с того самого дня, как услышала о ней на городском причале Шелкового Города, но помня наказ Лунга не переступать границ Запретного Парка, хранила любопытство при себе.

Ветер пропел голосом журавля:

— Смотри внимательнее, принцесса Срединного Царства.

Девушка сделала несколько шагов к подставке и испугалась. Жемчужина лунного цвета обильно кровоточила. Алые капли покрывали ее гладкую, перламутровую поверхность и стекали подобно слезам. Казалось, жемчужина купалась в луже темной, кипящей крови.

— Что происходит? — Воскликнула Лин. — Почему она в крови?

— А как ты думаешь? — В скрежете голых веток угадывался тигриный рык.

— Я не знаю, — и вдруг поняла. — Жемчужина — сердце дракона. Сердце Лунга. — Она протянула руку, чувствуя нестерпимый жар, исходящий от крупицы луны. — Если она истекает кровью, то… — принцесса ужаснулась, — кровью истекает сердце Лунга.

— Это правда, — отвечал ей сумеречный Сад.

Только сейчас она поняла, как сильно страдал ее незримый пленитель.

— Но при чем здесь я? — Лин обернулась к печальному тигру и безмолвному журавлю, а потом снова уставилась на жемчужину. — Почему вы показали это мне?

— Потому что только ты можешь спасти Потаенное Царство и вернуть каменным людям украденные жизни. Только ты, принцесса из Династии Шу.

Лин растерянно пожала плечами:

— Но я не знаю как. — Она обернулась, надеясь спросить: — Вы расскажите, что надо сделать?

Однако, птица и зверь уже пропали.

[1] Шань Хай Цзин — древнекитайский трактат, описывающий реальную и мифическую географию Китая и соседних земель и обитающие там создания; дословно «Книга гор и морей»

[2] Яньван — в китайской мифологии владыка Подземного мира; бог смерти, властелин ада и верховный судья загробного царства

[3] Изречение из «Книги великой тайны»; главы о тайном, Чжун

[4] Гексаграмма из Книги Перемен

[5] Гексаграмма из Книги Перемен

[6] гуй (кит.) — демон, обитатель ада

[7] Пань-гуань — в китайской мифологии божество судьбы и повелитель демонов и бесов

Шу Цзин. Книга Преданий

I.

день Моря месяца Белой Ночи, 1532 год Марса

или Первый Месяц 36 года правления Императора Шу Аньфу

Льды ворочались стадами упрямых горных баранов; белые волны набегали на обледенелые берега и отступали подобно войскам, увлекая в пучину валуны и камни побережья. Мерный шорох зимнего Лазурного Моря навевал на принцессу тоску.

Ее непреодолимо тянуло в Шелковый Город, в родную обитель к отцу и брату. Глотая слезы, не успевшие подмерзнуть на щеках, она задавалась вопросом: как поступить? Бежать из Потаенного Царства на свой страх и риск или пасть перед Лунгом на колени и молить о смерти, как об избавлении.

Вокруг кружили снежинки, Каменный Город гудел голосами злобных ветров, вершины Каскадных Гор дышали паром и холодом. Лин заприметила круглый валун и присела, придержав теплый плащ. Размытый горизонт дрожал нефритовым огнем. Короткий день Моря стремительно угасал.

Когда по небу побежали волчьи пасти облаков, принцесса разожгла фонарь и решила вернуться в покои. Но не прошла и десяти шагов, как заметила на камнях «кусок льда». Вернее, сначала она приняла это за кусок льда и отправилась дальше, но когда «лед» застонал, чуть не споткнулась.

Хриплое дыханье, шорох меж камней. Девушка осторожно обернулась и сделала три шага на звук. Алый свет спугнул зимний сумрак и выхватил силуэт обнаженного человека. Он лежал на животе, уткнув лицо в ледяную гальку. Набегающие волны на секунду одевали его в пенно-зеленый наряд и колыхали черные спутанные волосы, а отхлынув, вновь обнажали стройный, бледный торс.

Скорее всего, его сильно ранило, а возможно он находился при смерти, ибо хрипел, как загнанный зверь. Однако крови поблизости не наблюдалось и это удивило Лин. Стиснув ручку фонаря, она несколько секунд рассматривала нагого человека. Кто он? Как здесь оказался? Почему все еще жив, а не умер от переохлаждения?

Тот поднял голову и она заметила худое, изнуренное лицо юноши едва ли старше восемнадцати. В полузакрытых глазах отразился свет (и Лин почудилось) — на мгновенье она увидела вспышку желтоватого пламени.

Раненный снова застонал и уронил голову; нахлынувшая ледяная волна поволокла его в открытое море. Несмотря на широкие плечи, мускулистые руки и развитые мышцы спины и ног, он не мог сопротивляться стихии. Видимо, и впрямь был серьезно ранен.

Принцесса сорвала с себя меховой плащ и бросилась «гостю» на помощь. Вытянув безвольное тело на берег (так, чтобы волны не могли кусать его обнаженных ступней), Лин накрыла юношу плащом и села рядом. Быстро смеркалось и его озаряли только отсветы тускнеющего неба, да мутный свет фонаря, выхватывавший рой танцующих снежинок.