Пленница Потаенного Царства

— Она не успела сказать тебе, — чуть слышно молвил Царь Драконов (но для Тая это был невыносимый грохот) и опалил его раскаленным дыханием.

— Сказать, что?

— Твоя жена ждала ребенка.

Тай глухо застонал и спрятал лицо в шелках девушки. От боли в сердце стало трудно дышать.

— Если бы я мог отдать ей свое бессмертие — я бы отдал.

— Но ты не можешь, — сотряс башню Лун-ван. — Впрочем, это и не потребуется.

Юный Император недоуменно воззрился на пламенного змея. От жара, исходившего от Лун-вана, по его лбу и вискам катился пот.

— Правь достойно, Лю Тай, — повелел он, наливаясь ослепительным сиянием. — Не забывай, что в твоей груди бьется сердце дракона.

В тот же миг из громадного желтого глаза скользящего по облакам и плавающего по морям скатилась сверкающая слеза. Упав на неживое лицо Лин, она омыла ее лунным светом, смочила сухие губы и испарилась.

… Когда девушка открыла глаза, Царь Драконов уже растаял среди звезд.

[1] Когуре — государство на севере современной Кореи

[2] Бирюзовый чай — чай, занимающий промежуточное положение между зеленым и черным чаями

[3] хули-цзин (кит.) — лиса-оборотень, лиса-дух

[4] ци — жизненная энергия, жизненная сила. Если этой энергии не хватает, человек заболевает и умирает

[5] Изречение из Юэ Цзи

[6] Фэнбо — бог ветра

[7] Дянь-му — богиня молний

[8] Лейгун — бог грома

[9] Юйши — владыка дождя

Сердце Дракона

Легкий осенний ветер гнал по небу маленькие белые облака. Их резвые тени скользили по крышам девяносто одного квартала Шелкового Города и спешили вдаль, затеняя золотые храмы и отделанные нефритом пагоды, что с прошлой недели украшали живые цветы и горящие свечи.

Наступил месяц призраков[1], и чтобы задобрить голодных духов жители Срединного Царства подносили им вкуснейшие угощения, выпеченные в форме красных черепах и прочие сладости. Они оставляли их по обочинам дорог, на площадях или в широких переулках и с высоты балкона Изумрудного Дворца столица Империи казалась покрыта махровым ковром.

Лин отвернулась от уличной красоты и позволила служанкам приколоть к высокой и сложной прическе последний цветок.

— Не поверишь, чье письмо только что доставили ко двору.

Около бумажной перегородки стоял Реншу и сжимал свиток на деревянных спицах.

Служанки поклонились и торопливыми шажками покинули покои.

Лин изящно изогнула бровь-мотылек и Реншу продолжил:

— Нам шлет поклон правитель Биши — хан Огедей.

— О, — тихо выдохнула она, снова разворачиваясь на балкон. С улиц летели шум, голоса и крики. Большая процессия горожан медленно тянулась к морским и речным побережьям.

— Он приносит глубочайшие извинения за необдуманную атаку на заставу Шаньхайгунь, готов возместить ущерб и смиренно просит о снисхождении.

— Какой?

— Он хочет заключить с нами мирный договор и взять в жены любую принцессу из Пятой Династии Шу.

— Любую? — Хмыкнула Лин, припоминая, как раньше Огедей настаивал исключительно на ее сиятельной особе. — С чего вдруг?

Реншу развернул свиток и пробежался по пергаменту глазами.

— Пишет, что когда его ранило в битве у Бохайского залива и он был на грани жизни и смерти, к нему явился Тенгри[2] и помог постичь истинный смысл жизни. Он больше не ищет войны и не жаждет кровопролития. Он понял, что высшее благо — созидать, а не разрушать. — Принц дочитал письмо и отбросил свиток на нефритовый стол. — Созидать, а не разрушать, — задумчиво повторил он.

— Веришь, он действительно изменился?

Будущий Сын Неба посмотрел на сестру и пожал плечом:

— Не знаю. Но не стану упускать возможность заключить с кочевниками мир. Первый Министр Тан уже в курсе. Завтра с утра он этим займется.

Из коридора послышались торопливые шаги и шелест множества шелков. Реншу бросил туда короткий взгляд.

— Но сегодня у нас Юй Лань[3]. Поторопимся, — он протянул ей руку, — а то нас уже потеряли.

… Брат и сестра оставили подношения усопшим родителям в Храме Вечной Жизни, что примыкал к Горе Царя Обезьян и северному склону Скалы Солнца, и после в сопровождении роскошной свиты направились к городскому причалу, чтобы присоединиться к ритуальному запуску небесных и водяных фонарей.

Наследник Империи был облачен в желтые шелка, расшитые золотыми драконами и звездами; на его голове поблескивал нефритовый венец на жемчужных нитях, а в его руках горел воздушный фонарь. На Лин колыхалось тяжелое платье из нескольких слоев шелка, украшенное золотым поясом и нефритовыми кольцами, надетое настолько искусно, что прекрасно прикрывало заметно округлившийся живот. В одной руке девушка несла водяной фонарь, другой опиралась на локоть младшего брата.

У кромки воды толпился народ. Пестрая феерия горящих фонарей слепила глаза. Одни фонари спускали на воду, другие запускали в синее небо. Под заливистый детский смех взрослые сжигали сделанные из подручных материалов копии ценных вещиц, надеясь тем самым улучшить долю родственников обитавших в загробном царстве.

Свершив ритуал, дети Императора Шу Аньфу и Императрицы Венлинг вернулись во дворец. Но ненадолго, потому что в первых сумерках в Шелковом Городе начались театральные представления.