Пленница Потаенного Царства

— Управляющий Чень, — всхлипнула она, вытирая кровь, текшую из разбитого носа. — Он наказал меня за то, что я принесла госпоже лютню.

— Где она? — Глаза Тая полыхнули желтоватым огнем.

Служанка махнула в сторону оконных переплетов — меж них виднелся осколок горы и мрачная башня, подпиравшая грозовые облака.

— По приказу генерала ее бросили в Башню Мрака и Тишины.

Тай сорвался бежать, а женщина крикнула:

— Будьте осторожны! Ее стерегут управляющий и отряд телохранителей!

Минув молчаливые сады и скверы, Император выскочил к темной башне, окруженной рвом с водой. Из сумрака полетели стрелы.

— Засада! — Крикнул один из телохранителей Тая, вскидывая щит.

Тай отдал распоряжения охране — не щадить войска Шеня, а сам юркнул к мосту и скрылся на винтовой лестнице, убегавшей под самую крышу. Его вели любовь и музыка, потому он безошибочно отыскал камеру, в которой держали Лин последние тридцать дней. Но та оказалась пуста.

Сверху послышались злые мужские крики. Тай поднял голову и понял — управляющий тащит Императрицу на крышу. Через два падения лепестка он нагнал их у края лестницы, но Чень развернулся и, приставив нож к горлу Лин, заверещал:

— Не подходи! Я убью ее!

Едва Император увидел жену, на его сердце будто открылась рана. Бледная, измученная, она с трудом держалась на ногах, и в руках управляющего казалась безвольной куклой из папье-маше. Темно-нефритовые глаза были полузакрыты, пересохшие губы что-то говорили, но в реве ветра и шуме дождя было не разобрать.

С побережья летели звуки сражения, но уже не такие яростные и свирепые, как несколько минут назад. Судя по крикам, корабли Шеня были окружены и терпели поражение.

— Твой генерал проиграл, — твердо сказал Тай. — И скорее всего уже в плену. Прислушайся к голосу разума. Не делай того, о чем будешь раскаиваться на суде Яньвана. Отпусти мою жену и воины тебя не тронут.

— Нет! — Возразил Чень с лихорадочным блеском в глазах. — Генерал приказал стеречь его невесту! Не подходи! Или я убью ее!

А в следующий момент захрипел — из тощего бока управляющего торчало нефритовое навершие острой шпильки. Лин опускала руку, а шелковая копна ее длинных черных волос рассыпалась по плечам и спине — так как любили носить простолюдинки.

— Дрянь, — гаркнул он и нанес удар.

Лин дернулась. Что-то холодное укусило ее в самое сердце. Стало больно, а силы разом покинули и без того ослабевшее тело.

Она еще слышала крик и топот сапог Тая, спешившего ей на помощь, видела глаза убийцы, расширившиеся от ярости, но уже ничего не чувствовала.

Бросив раненную Императрицу на мокрую крышу, Чень издал короткий вскрик отчаяния и упал замертво. В его горле торчала стрела.

— Лин. Свет моего сердца.

Сильные руки подхватили и перевернули девушку. На ее груди расплывалось алое пятно, в полузакрытых глазах едва теплилась жизнь, на губах пузырилась кровь.

— О, нет, — глухо прошептал Тай, чуть сдерживая стон.

Лин прерывисто выдавила:

— Простите меня, господин.

— Нет, ты прости меня, — он прижал умиравшую супругу к себе и вдохнул аромат ее кожи. На императорском доспехе правителя заблестела кровь. В его глазах — слезы.

Лин холодела на его руках, а он ничем не мог ей помочь. Когда-то он был драконом и вершил чужие судьбы так же легко, как Лу Янь изрекал мудрые наставления, а бесстрастные времена года сменяли друг друга. Теперь же, вернувшись в смертный облик, он потерял всякую власть над Извивом Пути.

— Любимая, — хрипло звал Тай. — Не оставляй меня.

Сердце юноши леденело от горя. Он вкусил персики богов и обрел бессмертие, но зачем ему вечность без той единственной, ради которой стоило жить? Все разом потеряло для него смысл. Без нее — все стало неважно.

Ветер и ливень стихали. На море кричали победные гимны — войско Шеня было разбито, выжившие сдались победителям. Севернее и восточнее гремели цепи и кандалы — воины Потаенного Царства освобождали рабов, что пригнал сюда бесчестный регент-генерал.

Тая накрыло тенью. Император взглянул вверх и замер — на крышу башни слетела огненная струя с двумя демоническими глазами и через мгновенье приняла облик дракона. Пламенные чешуйки сверкали ярче солнц, меж оленьих рогов сияла луна, под подбородком поблескивала перламутровая жемчужина.

— Владыка рек и морей, хранитель неба и земли, — тихо начал Тай, чтобы спросить как и почему он здесь оказался, но Лун-ван его оборвал:

— Не важно, почему я здесь. Важно — почему ты здесь, смертный Император. Я помню тебя, сын Лю Шао, нареченный Сердце Дракона. Помню проклятье, которым проклял твою Династию и твое Царство. Ты достойно нес бремя, выпавшее на твою долю. Ты бился с гуями Пань-гуаня, ты защитил Персиковую ветвь и спас тысячи жизней. — Его тон налился властью: — Ты искупил вину рода Лю.

Тай печально опустил голову и крепче прижал Лин.

Осенний ветерок — отголосок свирепости великого Фэнбо, — затрепетал ее рассыпанные на камнях волосы. В облаках сверкнула луна — в чистом серебристом свете, девушка была сказочно красива. И тиха.

— Это пыль, — начал юноша, — без нее — я мертв.