Пленница Повелителя Василисков (СИ )

Будто это он, а не его девочка, его вкусная малышка, в первое же утро после их сладостной ночи побежала искать покровителя. И в ком?? В его друге… нет, в предателе, которого Адиллатисс много лет считал чуть ли не братом!

Однако с Амто он разберется позже. Его участь уже предопределена. Жестокая и неумолимая.

Только сначала Адиллатисс хочет посмотреть в глаза своего неизменного приятеля. Того, кто, по Солнечной насмешке рока, смог исхитрится до самой коварной измены.

И ради чего? Власти, которая ему никогда не светит никакими путями звезд?

И которой у того и так было в избытке благодаря доверию Повелителя Василисков.

Или… неужели ради девочки?.. Да, есть предположение, что она, Дарованная. Василиск даже сказал бы - почти наверняка, дарованная.Та, что бывает послана в мир Василисков реже ливневых дождей.

Адиллатисс ощутил это еще тогда, впервые прикоснувшись к ней. И от проницательного взора правителя не скрылось, что и Амто приметил ее необыкновенность. Потому-то Адиллатисс и осадил бывшего приятеля, молниеносным словом присвоив девчонку себе.

Кто же мог подумать, что Амтомас способен ударить в спину?! Пусть даже и ради девочки-всесилия? Малышки, в чьих пальчиках сосредоточена вселенская тайна величия?

Однако мотивы, движущие Амтомасом в этом скользком направлении, остаются во мраке. Понятно, пришлая не могла знать о древнем законе престолонаследия. Ведь, даже связав себя нерушимыми узами с дарованной, василиску не взойти на вековечный трон империи.

Для коронации нужна еще и кровь. Наследная кровь повелителей прошлого и будущего!

Амтомас же не был потомком старинных династий. И ему следовало понимать, что у него нет шансов властвовать. Или это Адиллатисс чего-то не знает?..

Бледная девочка, прикованная цепями, судорожно дернулась, повиснув на тонких руках. И повелитель вернулся мыслями к происходящему сейчас, прямо перед его изучающим взором отвергнутого властителя.

Поразительно, что и такое оказалось возможным под незыблемым синим небом!

Единственная дева, сумевшая зародить в нем до безумия сильный интерес, предпочла другого. М-да, правду говорят мудрецы, что император повелевает всем, кроме собственной судьбы. Суженую василискам выбирает лишь провидение, указав на ту, что подарит наследника. Высшее счастье, которое может постичь высокого повелителя! И… И не более того…

Адиллатисс вновь скользнул взглядом по крошечной девушке, в ком было заключено столько противоречивого. Ее трепещущие реснички зарождали в душе чувство, ранее не ведомое очерствевшему правителю. Что-то близкое к жалости или к снисхождению, но не оно. Нечто иное, гораздо более глубокое. Прощение? Желание понять поступки пришлой, оказавшейся в чужой среде?

Василиск не хотел давать волю этим странным порывам. Он отвел глаза, придав им отрешенную холодность. Достаточно и того, что он лично снизошел до допроса человечки.

Адиллатисс:

Но хватает меня ненадолго. Маленькая лгунья словно намеренно провоцирует, выводит из равновесия. Мольба в её глазах сменяется вызовом. А дерзость этой девчонки возбуждает еще сильнее покорности.

Она откровенно дразнит меня, вынуждая представлять ее под Амто. Хочется размозжить тому голову за то, что посмел прикоснуться к моему! Но еще непреодолимее желание вжать в себя её крошечное тело и заставить стонать как в ту ночь. Примитивный инстинкт, подбивающий доказать, что я лучше – смешон. Но ничего не могу с собой поделать!

Еще один намек на моего бывшего приятеля и их утехи, и я яростно врываюсь в рот девчонки бешеным поцелуем. Хочется вновь присвоить ее. Заклеймить. Стереть любые упоминания о других.

И эта притворщица отвечает! Вбирает в свой сочный ротик мой раздвоившийся от страсти язык, посасывает его, втягивает мои губы своими. Внезапно чувствую, что она задыхается. Не сообразил, что поза, в которой связали человеческую девочку, не дает ей правильно дышать. И больше не сдерживая порывов, приподнимаю её за упругую задницу, с наслаждением вдавливая малышку в себя.

Она настолько сладкая, что на пару мгновений я теряю управление над собственным телом. Нижняя плоть тверже камня и вот-вот удвоится в желании окончательно сделать девочку своей.

И тут до меня запоздало доходит, что это возможно. Всё еще возможно сделать эту крошку СВОЕЙ! Потому что я не чувствую в ее слюне феромонов Амто. Что бы этот ублюдок с ней не творил, но он точно не целовал МОЮ девочку!

Глава 17. Лиза.

Лиза.

Адиллатисс продолжает прижимать меня к себе крупной ладонью, которую я ощущаю будоражащим жаром под попкой, а вторую поднимает к моим рукам, подвешенным над головой. Василиск что-то дергает наверху и с силой тянет.

Вскрикиваю от боли, когда резко рвутся цепи, задевая чувствительную кожу. А уже в следующую секунду горячая ладонь, поддерживающая меня, исчезает. И я стою только на своих ногах, затекших от неизменной позы. Они настолько слабы, что я не удерживаюсь и, пошатнувшись, падаю на каменный пол темницы. Колени ощутимо царапает об холодную твердость.