Пленница проклятого демона

— Говорят, дождь собирается, — светски сообщила ему я. — Побеседуем о погоде?

Демон ухмыльнулся, занося над моей грудью коготь.

— Да, — пророкотал он низким грудным голосом, скользя ледяным когтем мне по животу. Острый конец когтя подцепил ремень и потянул на себя. Этот инструмент, похоже, был способен разорвать на мне штаны одним-единственным ударом.

— Очень не советую, — одними губами произнесла я. — У тебя последний шанс повернуться — и бежать.

В этот миг мне было плевать на жгучую силу пентаграммы, пронзающую всё тело болезненным призраком страсти. Отвращение перевесило.

Демон перевёл взгляд на меня. Зрачки красных налитых кровью глаз, в которых не было ни малейшего проблеска человеческого чувства, схлопнулись и снова расширились, и у меня вдруг разом кончились все шутки.

А заодно и время.

— Дьявол, — прошептала я. — Ну ладно, ты умрёшь первым.

Послышался смешок одного из конвоиров.

— Всё ещё строит из себя. Эй, ты что, ждёшь, что тебя сейчас Тень найдёт?

Церон шагнул ко мне.

— Как сладко, — хрипло сказал он. Его голос утратил всякую бесстрастность. — Я чувствую тебя через свою кровь в пентаграмме. Войти в тебя или увидеть, как твоё тело терзают мои люди? Или сразу вонзить в тебя нож? Не знаю, чего я хочу больше.

Сверху послышался смутный звук. Словно что-то… упало. Что-то, что весьма не хотело падать.

Церон нахмурился:

— Там наверху Эммет, — произнёс он. — И два арбалетчика.

Словно подтверждая его слова, звук падения повторился ещё дважды. Я начала истерически хихикать.

— Проверить, — распорядился Церон. — Сейчас же. Если это Триумвират…

Моё сердце забилось.

— Ну, Триумвират или не Триумвират, — послышался весёлый голос, — но кое-кто вас точно нашёл. Вот, держите!

На моём лице расцвела улыбка. Конте!

Послышался стук чего-то тяжёлого. Конвоир, разодравший на мне рубашку, развернулся к лестнице первым.

И закричал.

Подскакивая на ступенях, вниз катилась отрезанная голова демона. Тёмная чешуя, застывшие черты и болтающийся из окровавленной пасти раздвоенный язык.

В следующий миг я резко дёрнулась, разрывая верёвки. То, что мы собирались делать дальше, было спланировано до мелочей.

Зазвенело бьющееся стекло — и запахло вербеной. Один из демонов взревел, и я злорадно ухмыльнулась, быстро перекатываясь в сторону и запоминая, где лежали мои мечи. Демоны не выносили вербену. Увы, она их не убивала, но, едва они её вдыхали, им начинало раздирать лёгкие будто огнём. И самое приятное, если выпустить на демонов дым с ароматом вербены, получался совершенно убийственный эффект. По счастью, Конте с его человеческим наследием на вербену было совершенно наплевать.

Подвал наполнился дымом за считаные мгновения. Я в два прыжка преодолела расстояние до мечей, быстро подхватила их и ухмыльнулась. Первый закон битвы с демонами: убивай всё, что громко кашляет.

— Эй, Закладка? — послышался голос Конте в дыму.

— Да? — откликнулась я.

— Пора веселиться!

А ещё — мы с Конте дрались бок о бок девять лет. Сначала на тренировках, потом по-настоящему, среди диких демонов, спина к спине, прикрывая друг друга. Я знала, как пахнет его плащ, знала, как двигаются его руки, знала все его излюбленные приёмы. И он знал мои. Мы никогда бы не задели друг друга в темноте.

А вот всех остальных — очень даже.

Послышался крик, затем ещё один. Когда мужчины с острыми мечами начинают ловить сбежавшую полуголую охотницу среди дыма и разъярённых демонов, хорошо это не кончается.

Из дымной темноты ко мне протянулась лапа демона — и я отсекла её одним взмахом меча.

Я не помнила, как мы с Конте оказались спиной к спине, а дальше была только горячка боя, вскинутые клинки, звон мечей и льющаяся кровь. Чужая, по большей части, но мне досталась царапина в плечо, и я чудом избежала удара в бок, который бы здорово испортил мне день. Конте, разумеется, остался невредим.

Когда дым начал рассеиваться, оба демона были мертвы. Из моих конвоиров жив был лишь один — и, судя по его затухающим хрипам, было ясно, что это ненадолго.

Не оборачиваясь, Конте швырнул мне плащ, в который я торопливо закуталась. Он прижал Церона к стене, и призрачные крылья за спиной демона медленно съёживались, исчезая. Он успел увидеть Конте в бою. И теперь, глядя на трупы своих сородичей, понял, что шансов у него не было.

Хрипы последнего конвоира стихли: он был мёртв. Мы остались втроём.

— Я обещала сделать из его когтей сахарницу, — сообщила я, глядя на Церона.

— Хорошая идея, — оскалился Конте. — Кстати, а как насчёт принести его в жертву в этой пентаграмме, а? Себе самому? Это было бы справедливо. Или, может быть, устроить небольшой экзорцизм, а?

Он достал из кармана кусок мела, подкинул его в воздух, и лицо Церона застыло.

Конте перехватил его взгляд и усмехнулся:

— О нет. Экзорцизм — слишком мягко для такого, как ты. Просто отправить тебя в Подземье без шанса на возвращение? Не дождёшься. Есть что сказать в свою защиту, господин демон?

— А смысл? — Церон пожал плечами. — Ну, убьёшь ты меня, и чего добьёшься? Ещё десяток демонов, и тебя поймают, охотник. Не лучше ли было бы поступить по-умному? Я многое могу тебе дать.