Пленница жестокого дракона (СИ)

— А теперь оближи его со всех сторон, — просит дракон.

И я прохожусь языком по стволу, сопровождаемая поглаживаниями по голове.

— Сожми губы. — Просит он.

Я сжимаю, и он больше не пытается войти целиком, просто двигается вперед-назад, заставляя мой рот всякий раз проскальзывать по тому месту, где головка расширяется.

Даррак дышит все громче, стонет все ниже, его движения становятся хаотичными, пока он снова не переходит на незнакомый язык.

Он уже не обращает внимания, что царапается о мои зубы, он в забытьи. Его глаза закачены под веки, зубы оскалены, он бормочет гортанно и громко и иногда вскрикивает.

В какой-то момент я вдруг чувствую, что головка разбухает до такого размера, что едва помещается мне в рот. И несколько вязких терпких капель размазываются по моим губам.

В этот момент Даррак отталкивает меня, вскрикивая еще и еще. Он произносит одно и то же слово, но я его не понимаю, пока он наконец не меняет язык.

— Беги! Беги! — Твердит он.

Я вскакиваю и не понимаю, куда мне бежать в запертом зале. Я забегаю за кровать и прячусь за ней, но не могу сдержать любопытства.

Выглядываю из своего укрытия и вижу, как Даррак буквально вываливается на открытый балкон из комнаты и в тот же момент обращается драконом!

Балкон рушится под его огромным весом, но он уже срывается и распахивает крылья, взлетая к черному грозовому небу…

Даррак

Они прозвали меня Даррак Жестокий всего полгода назад. Но за это время слава моя разлетелась по всем городам, и больше никто не помнил, кем я был до войны или в ее начале.

Потому что помнить — страшнее.

Мой отряд — самые жестокие воины, самые кровавые убийцы, самые безжалостные насильники. И все они беспрекословно подчиняются мне, потому что я хуже их всех.

Что меня сделало таким?

Я взмываю как можно выше, поднимаюсь над облаками. Еще выше. Еще. Еще. Пока кости не начинает выламывать пронзающий холод самых высоких небес.

У драконов есть множество легенд о героях, которые поднимались к самому солнцу и сгорали. Я не знаю, кто их писал, потому что те, кто по-настоящему пытался подняться к солнцу — замерзали и камнем падали вниз с остановившимся от холода сердцем.

Однажды так падал и я.

Однажды.

Я лечу стрелой, запущенной в солнце до тех пор, пока могу выносить этот холод.

А потом распахиваю крылья и ловлю горизонтальный воздушный поток.

Внизу расходятся темные тучи, и я вижу землю подо мной. Ту землю, о которую я пытался однажды разбиться. Потому что мне казалось, что это единственный способ забыть свою любовь.

Детскую любовь.

Война, женщины, снова война.

Отчаянный мальчишка, я не сразу понял, что та, что вернула мне амулет — запечаталась в моем сердце навеки. Я рвался в бой, хотел отомстить тем, кто пришел к нам с мечом. Отомстить, а потом вернуться и забрать девочку из чужой страны за южные моря.

Когда я понял, что война с людьми закончится не скоро, я попытался ее забыть. Забыть ту, что проросла в мое детское сердце, ту, что спасла меня от своих же сородичей и вернула мне крылья. Я учился ненавидеть всех людей и ее тоже.

Я искал свою истинную среди дракониц, надеясь, что любовь еще посетит меня.

Но мой амулет не теплел даже на самых шумных собраниях. Никто из прекрасных дев с изящным разворотом крыльев не заставлял мое сердце биться быстрее.

Что ж, живут и без любви! Я стал воином, которого рада видеть в своей постели любая. Я учился искусству любви, и я же брал их со всей страстью. Я умел нежно ласкать и зажигать огонь желания в крови женщин.

Но каждую ночь после того как утомленные девы засыпали на моей груди, я вспоминал добрые сияющие глаза той, что осталась далеко-далеко — там, куда можно прийти только вместе с яростью войны.

И я пошел туда вместе с войной, потому что хотел избавиться от наваждения.

У всех пленных я пытался узнать только одно — что случилось с Ларишей. Той, что спасла меня. Никто не знал — она была слишком мелкой птицей, чтобы ее имя было известно в других городах. Но когда мы приблизились к тем краям еще, я наконец услышал первую новость о ней.

О том, что она — жена молодого лорда.

Почему мне было так больно? Наверное, я мечтал однажды вернуться сильным и могущественным, и чтобы она меня дождалась.

Но я все равно хотел ее увидеть.

Я становился все более одержимым.

Пока мы не схлестнулись с дружиной лорда — старого лорда, рядом с которым шел и его молодой сын, которому принадлежала та, что украла мое сердце.

Я уже был генералом, и мой приказ был законом.

Их взяли живьем.

Я пришел к ним, чтобы обсудить условия сдачи и упомянул, что они живы только благодаря тому, что Риш когда-то спасла мне жизнь.

Они начали смеяться.

Люди всегда ненавидели драконов — объяснили они мне.

Она просто усыпила твою бдительность и привела нас, чтобы мы взяли тебя в плен, мальчишка. Неужели ты думаешь, что хоть одна наша женщина посмотрела бы на тебя иначе, чем на болотную тварь?

Мы смеялись над твоей наивностью, дракон, — говорил молодой лорд. Она и я. В нашей супружеской постели вспоминали тебя и смеялись.

Меня обуял такой гнев, что я принялся хлестать их кнутом. Обоих. Связанных и беззащитных.