Пленница жестокого дракона (СИ)

Как бы я ни хотела крикнуть, что это ЕГО я хотела увидеть, мои губы не мог разомкнуть стыд.

Пошатываясь, Даррак приблизился ко мне, обнял пальцами за шею и дыхнул перегаром, глядя черными, как бездна глазами навылет.

— Отдать, моя хорошая? Пусть теперь он узнает всю сладость твоих соков, всю громкость твоих стонов, всю умелость твоего ротика, весь рай, что находится между твоих ног… Надо делиться… А то я захапал себе все. И замок, и женщину… Замок заберу, а женщину отдам. Особенно если она сама хочет вернуться к своему милому.

— А ты отдашь? — Спросила я, дерзко подняв на него глаза. — Меня. Ему?

Даррак отшатнулся, словно мой голос хлестнул его плетью по лицу. Его черные глаза стали еще темнее. Он попытался отхлебнуть из несуществующего кувшина, плюнул, пошатнулся и дернул меня к себе за рукав:

— Запросто! Если хочешь — иди!

Он потянул к себе тонкую ткань, добрался до ворота и резко рванул его, обнажая меня, оставляя в жалких обрывках ткани. Совершенно голой последи холодной спальни.

На лице Даррака была написана лишь ярость.

— Иди! — Крикнул он. — Я велю не чинить тебе препятствий. Эй! Откройте двери!

Я дернула к себе покрывало, укутываясь в него раньше, чем зашли стражники.

— Пусть идет! — Скомандовал Даррак. — Куда хочет. Проводите мою невесту к правителю осадившего нас войска!

Я кивнула, чувствуя себя как во сне. Мне не верилось, что он правда меня отпускает.

— Только я его убью… — прилетело мне в спину очень тихо.

Эдиль

Я думала, что встречу Эдиля счастливой. Что он вернулся, что мы поженимся, что у нас родится маленький голубоглазый мальчик. Представляла себе, как буду бежать с холма, задыхаясь, как упаду ему в руки, как он будет меня целовать, а потом мы будем сидеть на победном миру рядом и переглядываться, а его отец с матерью будут смеяться и намекать, что мы не дождемся свадьбы.

И мы правда ее не дождемся, став близки в ту же ночь его возвращения и победы. А наутро он подарит мне лучшее ожерелье, что захватил в своих походах и объявит своей женой. Потом будет и свадьба, и угощения, и гости…

Потом я хоронила его.

Ходила в лес и думала, как буду жить теперь, когда все мертвы. Когда мертва моя мать, мой жених и отец моего жениха. Приходилось все равно жить хоть как-то.

Если бы я успела подумать, как мне встретить Эдиля в качестве невесты дракона…

Я бы хотела встретить его, нарядившись в самое богатое платье. Такое тяжелое от драгоценностей, чтобы было сложно идти. Чтобы на голове у меня была диадема из цельного рубина. А лицо укрывала вуаль с вплетенными бриллиантами. Чтобы за мной шли черные драконы с обнаженными мечами и несли лучшие яства, которые могут приготовить.

Чтобы сгрузили их у шатра Эдиля и я вошла бы в него как королева.

И сказала бы, что я — та женщина, которую получает победитель.

Если он не смог победить, победил другой.

Только так я смогла бы пробудить в нем ярость, с которой он сверг бы Даррака!

В этот момент я испугалась. Потому что не хотела, чтобы Дарр пострадал. И чтобы Эдиль пострадал не хотела тоже. Я запуталась окончательно!

Но я шла к Эдилю в одном покрывале, босая, с распущенными волосами и весь замок провожал меня взглядами. Не знаю, что они думали обо мне. Потому что меня волновало, как я взгляну в глаза тому, кому обещала хранить верность.

Он меня ждал.

В шатре больше никого не было, посередине стоял огромный стол, где были разложены исчерканные карты, за ним на полу была устроена постель.

Сам Эдиль стоял с бутылкой в руке и бокалом. Он наливал в него вино и тут же залпом выпивал. С каждым шагом, что я делала к нему от входа. Я вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, чего он от меня ждет.

Мой золотокудрый Эдиль потускнел и истерся как монета. Светлые волосы припорошила унылая серая седина, стройный стан согнулся, кожа помертвела и взгляд стал недобрым.

Левой рукой он двигал неловко, должно быть, был ранен. И в целом за пять лет он из смешливого энергичного парня превратился только что не в старика.

— Эдиль… — сказала я, остановившись в пяти шагах от него. Просто испугалась идти дальше.

— Ларишия.

Я опустила голову. Это имя было как обвинение. Любое слово было бы сейчас обвинением, потому что я чувствовала себя виноватой. И мой бывший жених не собирался упрощать мне жизнь.

— Ты жив.

— Да. А мой отец нет. Но рад видеть, что и ты пережила тяжелые времена.

В голосе прорезалась насмешка, ударившая меня словно кнутом.

— Моя мама тоже умерла, — сказала я, чтобы что-то сказать.

— И как это тебя оправдывает? — Скривился он.

— В чем мне нужно оправдаться?

— Ты сдала наш замок врагу!!! — Заорал он во всю глотку и метнул бутылку в стол. Она разлетелась на осколки, которые порезали ему щеку. Капля алой крови поползла по лицу Эдиля, но он словно не заметил.

— Я не сдавала, — едва держась, сказала я. — Они завоевали нас. Мы никак не могли бы…

— Если бы захотели…

— Десятки женщин и детей, Эдиль. А они воины. И… драконы.

— Драконы…

Он отвернулся. Допил из бокала оставшееся там вино.

Я смотрела в его спину и не знала, что сказать.

Он сказал сам.