Пленных не брать

— Андрей, еще одно изменение. Записывай адрес: переулок Последний… Да, именно так, с заглавной… Последний, дом восемь, квартира семь… Записал? Время без изменений. Если до одиннадцати не появятся, я ухожу.

Владимирский неторопливо щелкал пальцами, дожидаясь, когда ему назовут координаты. По правде говоря, он и Гартнер в эти секунды попросту потеряли дар речи, настолько неожиданным для них было это сообщение.

— Ну что, отследили звонок?

— Да. Звонили со Сретенки, из автомата. Только что туда выехала машина.

— Что за чертовщина?! — выругался в сердцах Гартнер. — Полковник, у вас имеются сведения о других «лежках» Брэдли? Если даже не точные сведения, то хотя бы какие-то предположения.

— Нам ничего об этом не известно, — обернулся к нему Владимирский. Затем он вновь занялся своим делом: выдал в микрофон серию новых приказов.

— Думаете, он там, на Сретенке? — с сомнением в голосе произнес Гартнер.

— А где же ему быть, черт бы его побрал! — вспылил обычно невозмутимый Владимирский.

Словно в подтверждение его слов в динамиках зашелестели голоса операторов:

— Есть перехват!

После слов оператора раздалось легкое шуршание, затем послышались незнакомые голоса:

— Где вы его потеряли?

— На Колхозной. Вышлите подкрепление.

— Высылаем. Не упустите только Маховски.

— Связь осуществлялась посредством мобильных телефонов, — доложил оператор. — Оба номера принадлежат сотрудникам агентства «Росинпол».

— Перехват! — вмешался другой оператор. — Включаю запись.

В динамиках опять послышалось шуршание, затем голоса:

— Похоже, мы упустили Брэдли.

— Когда и в каком месте это произошло?

— Минут пятнадцать назад. На Колхозной.

— Это голос Захарова, — прошептал Владимирский.

— А что «коллеги»?

— Похоже, что они потеряли их еще раньше.

— Восстановите контроль в полном объеме, — распорядился Захаров, и в динамиках послышались гудки отбоя.

— Центр, мы засекли место, откуда он звонил. Это на Сретенке, в самом начале улицы. Его запомнили прохожие. Говорят, что он был один.

— Вот сукин сын! — повторил ругательство Гартнер. — Похоже, он и Маховски наколол.

Владимирский выслушал доклады и с радостью констатировал очевидный факт:

— Он там, на Сретенке. Теперь ему не уйти.

Он принялся отдавать распоряжения:

— Внимание старших групп! Мы вынуждены внести коррективы в наш план. Место контакта — Сретенка, переулок Последний, дом восемь. Все прочие инструкции остаются в силе. Группа захвата, вам ясно?

— Ясно, Центр, — отозвался голос.

— Если обнаружите поблизости «чужих», дайте немедленно мне знать. В огневой контакт без моего приказа не входить. Все, исполняйте.

Гартнер в эти секунды даже не смог скрыть своего облегчения.

— Слава тебе господи, кажется, обошлось. Да… Заставил он нас понервничать и побегать… Полковник, соедините меня с группой управления на Воровского.

— Пожалуйста. Можете говорить.

— Рич, как у вас обстоят дела?

— Все в норме, — услышал он голос Паркинсона. — Остались только четверо охранников.

Гартнер еще несколько секунд колебался, но затем подавил в себе сомнения и твердым голосом произнес:

— С нашей стороны все готово.

— Ясно, — также спокойно сказал Паркинсон. — Приказ остается в силе.

Глава 63

Если говорить об отношении американского журналиста к «тайной секте чекистов», возглавляемой отставным генералом Щербаковым, то можно с уверенностью констатировать тот факт, что оно менялось на протяжении времени по всей шкале человеческих чувств и эмоций: начиная от недоверия и всяческих подозрений до сочувствия и, наконец, откровенной симпатии. А когда пелена окончательно спала с его глаз, на смену всему этому пришло чувство искреннего восхищения. Да, в эти последние часы пятницы 12 июля (слава богу, что не тринадцатого, а то еще неизвестно, чем бы все кончилось) ему пришлось очень нелегко, он вынужден был петлять как заяц, уходя от близкой погони. Но даже в самые критические мгновения его не покидала уверенность, что для него и его друзей все закончится благополучно. В нем даже открылся некий дар ясновидения. Ему удавалось предугадывать действия противной стороны, и одновременно с этим он ощущал незримую поддержку своих новых друзей, с которыми, казалось, его связывали невидимые и прочные нити. И хотя все они вынуждены были действовать с листа, не имея ни времени, ни возможности заранее согласовать свои усилия, все же им удавалось все или почти все, что они задумали. Иногда Брэдли поражался, с какой легкостью Щербаков и Лианозов просчитывали все его ходы. Он доверился высокому профессионализму этих людей и был рад, что не ошибся. Они подтвердили свой класс.

Брэдли закончил разговор с Первушиным и положил трубку. Затем он вопросительно посмотрел на Лианозова.

— Что дальше, Вадим?