Плеск звездных морей

В холле, примыкавшем к диспетчерской, всегда толклись пилоты, ожидающие вылета, или погрузки, или ремонта. Они коротали время за шахматными столиками, листали журналы, сбивали коктейли у стойки бара. Издавна повелось в космофлоте, что в пилотских собраниях такого рода предпочтительны разговоры о смешном – традиция, унаследованная от лётчиков старинной атмосферной авиации.

Меня сгрёб в объятия Рокотов, пилот из моего выпуска, летавший на линии Луна-Сатурн.

– Привет, Улисс! Давно тебя не видел, старый компрачикос. Как поживаешь?

– Почему компрачикос? – удивился я.

– Да говорят, ты похищаешь юных практикантов и заставляешь их разгуливать по космосу без скафандров.

– Враньё, – сказал другой пилот, подняв голову от шахмат и подмигнув мне. – Просто он их учит летать, не глядя на приборы.

– Что это вы говорите, ребята? – вмешался третий, подходя со стаканом фруктового коктейля. – Улисс не такой человек. Он подобрал себе практиканта, который натаскивал его в шахматы, вот и всё.

Я слегка ошалел от такого натиска.

– Не слушай их, Улисс! – басил Рокотов, покручивая русые усики. – Все они гадкие завистники. Ты что-то похудел, а? Скулы как торчат. Спишь хорошо?

– Не очень, – ответил я, обретя наконец дар слова. – Тревожно сплю, как все компрачикосы. Что хорошего на Сатурне?

– Что может быть хорошего на Сатурне? Крутится – и на том спасибо. – Рокотов схватил меня под руку и поволок в сторону. – Послушай, Улисс, есть просьба. Начнёшь формировать экипаж – замолви словечко за меня.

– Какой экипаж?

– Не хитри со старым товарищем, Улисс. Могу третьим пилотом, если второго ты уже присмотрел. Я не гордый.

Тут подошёл пилот со стаканом и ловко этак вклинился плечом между мной и Рокотовым.

– Не помешал? – спросил он медовым голосом. – У меня к тебе серьёзное дело, Улисс…

Еле я отбился от них.

Я приотворил дверь с грозной надписью «Без приглашения не входить» и заглянул в диспетчерскую. Как раз была Костина вахта. Костя сидел на вертящемся табурете, вокруг мерцали обзорные экраны, и он вёл радиоразговор, требуя немедленной отгрузки сжатого воздуха и напирая на слово «график». Девушка-оператор оглянулась на меня и замахала рукой: нельзя, мол, сюда. Я послал ей воздушный поцелуй и продолжал торчать в дверях. Кажется, впервые я заметил, какой прекрасный у Кости профиль – не то греческий, не то римский, словом, античный. С таким профилем не в диспетчеры бы надо идти, а на телевидение, чтобы миллиарды людей получали эстетическое наслаждение.

Костя выключился на слове «график», обернулся ко мне. Я отчётливо видел, как на его лице отразилась мучительная внутренняя борьба: с одной стороны, в святилище вошёл пилот без приглашения, с другой – пилот этот был старым другом. В следующий миг, однако, он широко улыбнулся и сказал:

– Входи, что с тобой поделаешь.

Я скромно сел на краешек стула против Кости.

– Ну как? Нравится тебе здесь?

– Ничего, – сказал Костя. – Работать можно.

Он вперил взгляд, исполненный служебного рвения, в один из экранов, по которому ползла мерцающая точка, затем нажатием клавиши включил рацию и строго велел кому-то погасить скорость.

– Работать можно, – повторил он, взглянув на меня. – Хлопот с вами, пилотами, не оберёшься. Роза, ты запросила сводку ССМП?

– Сейчас запрошу, – ответила девушка-оператор.

– А как ты? – спросил Костя. – Через восемь суток у тебя по графику обкатка ускорителя.

– Очень приятно, – сказал я. – Хотел поговорить с тобой кое о чём, но вижу, ты занят…

– Ничего, выкладывай. Постарайся короче.

– Тебе полагается быть всеведущим, и ты, наверное, знаешь: когда намечаются контрольные испытания звездолётов?

– Костя, опять вызывает Буонавентура, – сказала девушка.

– Ох! Передай ему, пусть ждёт очереди. Здесь ему не Луна, где можно выбрасывать плазму куда попало. – Костя обратил ко мне озабоченное лицо: – Мало того, что фамилия такая – теряешь время на выговаривание, так ещё и настырный сверх меры… Испытания звездолётов? Не знаю, Улисс. Был, помню, разговор, когда Самарин прилетел, но пока не решено.

– Ясно. – Я поднялся.

– Поговори с Антонио, он больше знает.

– Ещё одно… Надо бы Доктора разыскать. У тебя огромные возможности по связи, наведи справки, Костя. Как подумаю, что он мотается по городам и гостиницам…

– Ты думаешь, я не искал? Пока не удалось найти, но я непременно… – Перед Костей замигала зелёная лампа, он ткнул пальцем в клавиатуру и закричал: – Слушаю!

Я подошёл к двери, но тут она распахнулась, в диспетчерскую вошёл Антонио – черноглазый, стремительный, дожёвывающий что-то на ходу.

– А, ты здесь! – Он стиснул мне руку. – Надолго? Ну, пообедаешь у нас, поговорим. – Он ринулся к Косте: – Что с гелиостанцией?

– В семнадцать начнут прибывать секции. Вот никак не соображу, куда их принимать.

– Расчистить причалы «А» и «Г», тут и соображать не надо.

– Тебе, может, и не надо, – заявил Костя, – а мне надо. У причалов корабли стоят, а не… – он поискал сравнение, – а не банки с вареньем.

Девушка-оператор прыснула. Антонио погрозил ей пальцем и вернулся ко мне.