Плясать до смерти (Роман, повесть)

Помню первую лекцию — как старичок на кафедре произносит слово «пестик» с таким восхищением и умилением, что умиление это передается и мне. Из студентов запомнились два друга-балагура — Борис Буянов и Борис Кац. Вижу, словно сейчас, как Боря Кац проталкивается через толпу студентов в столовой и кричит радостно: «Вот вы меня толкаете и не знаете, что я сейчас буду ставить печати на ваши пропуска в столовую». Все восторженно расступаются.

Первый год мы учились в старом здании у оперного театра. А на второй курс мы уже приехали из военного лагеря в новый корпус. Агрономы должны были быть и командирами Красной армии. Я хорошо там стрелял и вернулся со званием «ворошиловский стрелок». Но в армии мне не понравилась атмосфера обязательного подчинения людям гораздо более низкого уровня знаний, и я всё время вступал в спор.

— Валера! Он упал!

Я оторвался от папки, выскочил на крыльцо. Отец лежал навзничь у ступенек, его глаза были вытаращены как-то безжизненно. Заголившаяся изнанка правой руки кровоточила — ободрал о перила, когда падал?

— Отец! — я кинулся к нему. — Ну зачем ты? Позвал бы меня!

Ни звука!

— Отец!!

— Я просто вспомнил, — произнес он абсолютно ровно, — где лежит мое кайло. И хотел его осмотреть.

Я тащил его на себя. Словно чугунный! Не поднимается! Не хватает ему только кайла! Подняв, я держал его на весу, как безногий памятник: он словно и не пытался стоять! При этом лицо его было абсолютно безмятежным, словно ничего тут такого не происходило — обычные трудовые будни!

— Нонна! Принеси йод, смажь ему руку!

Я не мог даже сходить за пузырьком, бросить отца. Теперь я много чего не мог! Как-то на свежем воздухе его разморило, хотя я надеялся на абсолютно другое!