Пляска фэйри. Сказки сумеречного мира

Неделя шла за неделей. Каждое утро Андо отводили в купальню, а после – за стол. Когда солнце поднималось повыше, он садился на открытом крыльце и рисовал виды на долину или устраивался под деревьями и писал тетушкин дом на фоне гор. Поначалу ему казалось, что выходит недурно. Тетушка осыпала его похвалами и просила продолжать. Но некоторое время спустя Андо взглянул на свои первые наброски свежим взглядом и понял, что хвалить их не за что. Пытаясь передать как можно больше подробностей, он перестарался – и потерял простоту линий, утратил естественность. Всякий раз, как он приходил к тетушке с новой работой, она с восторгом сообщала служанкам, что ее племянник – достойнейший из всех, чья нога ступала на склоны этой горы. Она вознаграждала его все новыми лакомствами: стол каждый день ломился от яств. Набросков становилось все больше – и аппетит Андо как будто рос день ото дня. Однажды, за очередной трапезой, он пошутил: «Вы, тетушка, скорее скормите мне эту гору, чем я ее дорисую». Та засмеялась и ущипнула его за щеку.

Выбросить кольцо Андо больше не пытался, но спрятал его под циновкой и не доставал. Никакого вреда от него не было. Кошмары больше не снились – после сытного ужина Андо всякий раз проваливался в забытье без снов. Со временем он и думать забыл о своенравном монахе.

Прислуги в тетушкином доме как будто прибавилось. Андо каждый день замечал новые лица. Одни слуги не обращали на него внимания, продолжая натирать полы или укладывать камни в саду. Другие отрывались от дел и приветствовали его кивком и улыбкой. Жили они в задней части дома, и Андо уже недоумевал, как они все там умещаются. Он спросил тетушку – и услышал в ответ:

– О, да они просто помогают мне подготовиться к осеннему празднику урожая. Разве я не говорила? Через несколько дней будет большой праздник, придут многие наши соседи. Так что надо все устроить, как полагается. Ты будешь нашим главным украшением! Я выставлю твои картины, чтобы все видели, какой у меня племянник, – и все будут в восторге, я тебе обещаю! Ты станешь самой важной особой на этой горе, милый Андо.

Андо с благодарностью кивнул: рот у него был занят рисовым пирожком.

Той ночью было прохладно, а под утро зарядил дождь. Андо заметил, что листья сменили цвет. Выглянув с крыльца, он обнаружил, что вся долина и горы напротив полыхают красками осени. Его это потрясло: он рисовал перемены день за днем, но так и не уловил мгновения, когда все преобразилось по-настоящему.

Какая красота, должно быть, сейчас на той площадке у водопада! Он просто обязан это написать. Это зрелище создано для него – чтобы испытать его искусство, закалить его мастерство. И столько времени уже прошло! Наверняка этот жуткий монах больше его не побеспокоит. Одним словом, если бы не дождь, Андо отправился бы туда этим же утром.

Когда он обмолвился об этом тетушке, та спросила с сомнением:

– Ты уверен, что это будет благоразумно?

– Да это совсем недалеко. Сразу за перевалом. Там так красиво! К тому же, за все эти месяцы мы не видели поблизости ни одного тэнгу.

При слове «тэнгу» тетушка побледнела, как мел.

– Может, и недалеко, но все-таки дальше, чем я могу достать, – возразила она. – Если с тобой что-то случится, я не смогу прийти на помощь.

– Ничего не случится, тетушка. У меня при себе меч.

– Ох, ну конечно. Ты прав. И все-таки – что я скажу твоим родителям, если что-то случится?

Родители… Андо почти забыл, что они у него есть. Здесь, под крылом у тетушки, было так безопасно, так уютно, что мысль о грядущем возвращении в город поразила его и показалась почти отвратительной.

Не услышав решительного «нет», Андо убедил себя, что тетушка позволила ему отправиться к водопаду, пусть и не слишком охотно. Но на следующее утро дождь полил еще сильнее. Туманы клубились у верхушек дальних гор, окутывая их кольцами, словно драконы. Сквозь пелену дождя все казалось призрачным и таким прекрасным, что не хотелось даже рисовать – достаточно было просто любоваться. «Ничего страшного, – сказал себе Андо. – Всегда можно отложить на завтра».

Но дождь не перестал ни завтра, ни послезавтра. На дне долин уже, должно быть, собрались целые озера, думал Андо – и не находил себе места. Работать было невозможно. Да, конечно, вид оставался восхитительным – но ему нужен был другой вид, и поскорее. Краски осени скоро поблекнут, и рисовать станет нечего. А набросков с тетушкиного крыльца он уже нарисовал больше, чем на свете сыщется картин с видом на Фудзи.

В конце концов он решился. Дождь там или не дождь, он все равно отправится к тому обрыву и, по крайней мере, посмотрит. Запомнит этот вид. Подождет, пока тот пропитает его насквозь, как этот ливень – одежду. Пока он не запечатлеется в его памяти весь, до последней мелочи. И тогда он, Андо, сможет забрать его с собой и написать прямо здесь, не отходя от дома.