Пляска фэйри. Сказки сумеречного мира

В восемь лет я верила всему, что рассказывала Зофья. К тринадцати – ни единому ее слову. В пятнадцать я увидела, как из ее дома вышел человек, оседлал бабушкин трехскоростной велосипед и поехал по улице. Одет он был странно и выглядел куда моложе моих мамы с папой, и хотя я никогда прежде его не видела, он показался мне каким-то знакомым. Я рванула за ним следом, тоже на велосипеде – до самого продуктового магазина – и села в засаду за линией касс. А он пошел покупать арахисовое масло, «Джек Дэниэлс», полдюжины фотоаппаратов для моментальных снимков, как минимум шестьдесят упаковок корзиночек с арахисовым маслом, три пакета «Хершис Киссес», пригоршню батончиков «Милки Вэй» и еще уйму всякого другого со стенда с конфетами возле кассы. Пока кассирша помогала ему сложить в сумку весь шоколад, он поднял глаза и увидел меня.

– Женевьева? – сказал он. – Так, кажется, тебя зовут?

Я кинулась вон из магазина. Он схватил свои пакеты и припустил за мной – наверное, даже сдачу не взял. В общем, я неслась прочь, но тут одна из лямок моих шлепанцев выскочила из подошвы, как они имеют обыкновение делать, и это так меня разозлило, что я взяла и остановилась. И повернулась к нему.

– Кто ты такой? – свирепо осведомилась я.

Но ответ я уже знала. Он выглядел, как мамин младший брат – правда, ужасно симпатичный. Понятно, почему Зофья в него влюбилась.

Звали его Рустан. Зофья сообщила родителям, что он эксперт по бальдерзивурлекистанскому фольклору и поживет у нее несколько дней. Даже обедать его привела. Джейк там тоже был, и я сразу заметила, что ему ясно как день: тут что-то не так. Всем это было ясно, кроме моего папы.

– То есть вы хотите сказать, что Бальдерзивурлекистан – реальное место? – спросила у Рустана мама. – И моя мать говорит правду?

По лицу его было видно, что ответ без боя не дастся. Рустана явно так и подмывало сказать, что жена его – страшная лгунья, но с чем тогда останется он? Трудно быть специалистом по фольклору несуществующей страны.

Наверняка ему хотелось сказать тысячу разных вещей, но сказал он в итоге только одну:

– Какая, однако, хорошая пицца!

За обедом он нащелкал массу кадров, и назавтра я пошла с ним печатать фотографии. Он и с собой кое-что принес – пленку, отснятую внутри волшебной сумки, но она не слишком хорошо получилась. Может, сам носитель уже был слишком стар. Некоторых кадров с обеда мы напечатали по два, чтобы у меня тоже что-то осталось на память. Среди них есть отличный снимок Джейка, сидящего снаружи, на крыльце. Он хохочет и поднимает руку ко рту, как будто хочет поймать смех в ладонь. У меня она теперь на компьютерной заставке и на стене над кроватью.

Я купила Рустану Кэдберивское кремовое яйцо в подарок, потом мы поручкались, и он поцеловал меня по разу в каждую щеку.

– Передай один из этих поцелуев своей маме, – сказал он, и я подумала, что когда мы увидимся в следующий раз, мне, возможно, уже будет лет, сколько Зофье сейчас, а он состарится всего на пару дней… Когда мы увидимся вновь, Зофья уже будет мертва, а у нас с Джейком, возможно, родятся дети. Слишком все это странно.

Я знаю, что Рустан пытался увести Зофью с собой, жить в сумке, но она отказалась.

– У меня там голова кругом идет, – поделилась она со мной. – И кинотеатров у них нет. А мне надо присматривать за тобой и твоей мамой. Но, может быть, когда ты достаточно подрастешь, чтобы тебе можно было доверить сумку, я и суну нос внутрь – так, ненадолго, короткий визит.

Я влюбилась в Джейка не из-за того, что он такой умный. Я и сама не глупа. И отлично понимаю, что «умный» не значит «хороший» или даже какой-то «особенно здравомыслящий», – достаточно посмотреть, в какие неприятности регулярно влипают умные люди.

Я влюбилась в Джейка не потому, что он умел готовить маки-роллы и имел черный пояс по фехтованию (или что ты там получаешь, когда умеешь реально круто фехтовать). И уж точно не потому, что он играл на гитаре, – в футбол-то у него все равно получалось лучше.

Нет, по всем этим причинам я просто пошла с ним на свидание. Ну и еще потому, что он меня пригласил. Он спросил, не хочу ли я пойти в кино, а я спросила, что можно я тогда возьму с собой бабушку и Натали с Наташей. Он сказал «А то!», и вот мы все впятером пошли смотреть «Зажигай!», и Зофья весь фильм роняла то парочку молочных тянучек, то горстку попкорна к себе в сумку. Уж не знаю, собаку она там кормила, или в мужа едой кидалась, – в зависимости от того, как была открыта сумка.