Пляска фэйри. Сказки сумеречного мира

Томаса ждала, что пулеметчики сейчас ее остановят, но они не удостоили девочку даже взглядом. За крайним столом человек наигрывал какую-то мелодию на носовой флейте. Он улыбнулся ей, и она попыталась ответить тем же, хотя зубы у него были необычно длинные, а улыбка – пожалуй, самую чуточку широковата.

Торговцы сидели на корточках перед своими корзинами и окликали Томасу, когда она проходила мимо. Груды золотых манго и папай бледно отсвечивали в лунном сиянии. С веревки свисали скверно пахнущие дурианы. Баклажаны и пурпурный ямс выглядели совершенно черными и странными, а куча имбирных корней казалась бесформенными куколками-калеками.

На другом столе козьи трупы распластались, как одеяла. В просторной бамбуковой клетке, как безумные, скакали лягушки. Рядом раскинулась коллекция яиц, каких-то чересчур узких и кожистых для куриных.

– Это что такое? – машинально спросила Томаса.

– Змеиный балют[53], – отвечала старуха за столом, сплевывая красным в грязь.

Женщина просто жует бетель, сказала себе Томаса. Многие люди жуют бетель, ничего необычного в этом нет.

– Змеиные вкуснее, – продолжала торговка. – Лучше вороньих, но и те у меня тоже есть.

Томаса поспешно попятилась от стола, но быстро взяла себя в руки. Ей нужна была помощь, а эта женщина вступила в разговор.

– Я ищу мананамбаля, который смог бы снять проклятие энканто с моей сестры, – сказала она.

Старуха ухмыльнулась, приоткрыв испачканные багряным зубы, и показала на самое большое строение кладбища.

– Ищи человека, который продает зелья.

Томаса двинулась в том направлении. Возле открытой могилы какие-то люди спорили о ценах перед столами, сплошь заваленными оружием. Женщина с зубами, белыми, как мякоть кокоса, улыбнулась Томасе. Одна ее рука обвивала мужчину, а тело выше талии парило в воздухе. Ниже талии никакого тела не было. Влажные внутренности болтались под подолом расшитой бисером блузки при каждом движении.

Томаса повертела золотой кулон на языке; руки у нее слегка затряслись. Никто не обращал на половинчатую женщину никакого внимания.

Целая шеренга девушек в облегающих платьях прислонилась к внешней стене склепа. У одной кожа была, пожалуй, слишком бледна, а ступни другой были вывернуты назад. Некоторые до странности напоминали ей знакомых девчонок из города, но когда Томаса проходила мимо, они провожали ее совершенно пустыми взглядами. Томаса поежилась и продолжила путь.

Она шла мимо прилавков с рогами и порошками, с наркотическими зельями и талисманами. Там были свечи, натертые каким-то густым бальзамом, и маленькие глиняные статуэтки, обмотанные прядями волос. Некий мужчина сидел перед столом, где на небольшой жаровне курилось несколько железных горшков.

Пар так и подымался из них, делая и без того жаркую ночь еще жарче. Связки цветов и трав украшали стол вместе с несколькими пустыми бутылками от «Джонни Уокера» и «Джим Бима» и старой, щербатой глиняной воронкой. Хозяин как раз переливал раствор в одну из пустых емкостей.

Он поднял глаза. Его длинные волосы пестрели сединой, а когда он улыбнулся, Томаса заметила сверкнувший золотом зуб.

– Вот в этом – тысяча трав, сваренных на кокосовом масле, – сообщил он, показав на один из горшков. – Аплас[54] излечит что угодно. А это гайюма, – он показал на другой. – Для любви или для удачи.

– Лоло, – сказала она, слегка склонив голову. – Мне нужно что-то для моей сестры. Энканто влюбился в нее, и теперь она больна.

– Чтобы снимать проклятия, нужна сумпа – противоядие.

Он ткнул пальцем в третий горшок.

– Сколько? – спросила Томаса, потянувшись к карману.

– Ты разве не хочешь сперва убедиться, что я не шарлатан? – его улыбка сделалась еще шире.

Томаса замерла, не зная, что ей делать дальше. Какой ответ – правильный?

– Что у тебя во рту? – тем временем спросил он.

– Просто косточка. Я купила сливу, – соврала она.

– Не стоит есть здесь фрукты, – упрекнул он, протягивая руку. – Плюнь-ка. Дай, я погляжу.

Томаса помотала головой.

– Давай, – улыбнулся он. – Если ты не доверяешь мне даже в такой малости, как ты можешь доверить мне лечить твою сестру?

Томаса еще немножко поколебалась, но тут перед глазами у нее встала Эва, бледная и одновременно раскрасневшаяся. Она сплюнула золотой кулон в протянутую ладонь.

Он хихикнул, но звук в горле вышел какой-то совсем сухой.

– А ты умнее, чем я думал.

Непонятно, радоваться такому комплименту или нет?

Палец мананамбаля выстрелил вперед и тронул ее лоб каким-то маслом. Ноги у нее подкосились.

– Что ты сделал? – как-то сумела спросить она; голос тёк густо и медленно, как пар над котлом.

– Ты такой превосходный кусочек плоти, даже вот с этим лицом. Я получу больше, чем смогу пустить на тысячу зелий.

Томаса ни слова не поняла – бред какой-то! Голова у нее начала кружиться, ужасно захотелось сесть прямо в грязь и посидеть немного спокойно. Но золотозубый уже схватил ее за руку и потащил прочь от своего прилавка.