Пляска на бойне

— Эф-би-си-эс. Правильно. Только все равно не верю. Мы раздаем билеты даром и никак не можем никого туда заманить. Никто даже понятия не имеет, где это — Маспет. В тот район и метро-то — одна линия "М", а на Манхэттене никто и знать не знает, как на нее попасть. Если вы там меня видели, неудивительно, что вы меня узнали. Кроме нас с вами там, наверное, почти никого и не было.

— Неплохая у вас работенка, — сказал я.

— Вы та к думаете?

— Можете смотреть все бои. Лапать красотку.

— Кого это? Челси? Да она просто шлюха, друг мой. Можете мне поверить. — Он отхлебнул еще немного своего пойла. — А что это вас туда занесло? Вы такой большой любитель бокса, что не пропускаете ни одного боя?

— Я там работал.

— И вы тоже? А кто вы — репортер? Я думал, что всех газетчиков знаю.

Я дал ему свою карточку, а когда он заметил, что там только моя фамилия и адрес, я показал другую — когда я работал у Уэлли, у меня была фирменная карточка детективного агентства «Доверие» с их адресом, телефоном и моей фамилией.

— Так вы детектив, — сказал он.

— Верно.

— И были на работе тогда вечером, когда попали в Маспет?

Я кивнул.

— А что вы делаете сейчас? Тоже на работе?

— Пить и болтать — это не работа. Мне платят не за это. Могу сказать, что было бы неплохо, если бы за это платили.

Я спрятал карточку «Доверия», но оставил ему свою, и он принялся ее разглядывать. Прочитав вслух мою фамилию, он посмотрел на меня, а потом спросил, знаю ли я, как его фамилия.

— Нет, — ответил я. — Откуда мне знать?

— Ричард Термен. Это имя вам знакомо?

— Знакомо. Термен Мансон[31].

— Еще бы.

— «Янки» стали совсем на себя не похожи после той катастрофы с самолетом.

— Ну, я тоже стал на себя не похож. После своей катастрофы.

— Не понимаю.

— Не важно. Это не имеет значения. — Он немного помолчал, потом сказал: — Вы начали говорить, что вы делали в Маспете.

— Да вы сами можете догадаться.

— Нет, не могу. Потому и спрашиваю.

— Вам это будет неинтересно.

— Вы что, смеетесь? Частный детектив — самая романтическая профессия. Конечно, мне интересно. —Он дружески положил руку мне на плечо. — Как зовут этого бармена?

— Гэри.

— Эй, Гэри, еще одну. Так зачем вас занесло в Маспет, Мэтт?

— Знаете, — сказал я, — самое смешное, что вы, возможно, сумеете мне помочь.

— Это как?

— Ну, вы же были там. Может, вы его видели. Он сидел у самого ринга.

— О ком вы говорите?

— О том типе, за которым я должен следить. — Я вытащил копию рисунка и взглянул на него, чтобы убедиться, что взял тот самый. — Вот. Он сидел в первом ряду, и с ним был его сын. Я засек его там, ради чего и пришел, но потом упустил. Вы случайно не знаете, кто он?

Он смотрел на рисунок, а я смотрел на него.

— Это нарисовано, — сказал он через минуту. Я кивнул. — Это вы рисовали? «Реймонд Галиндес». Это не вы.

— Нет.

— А где вы это взяли?

— Мне дали, — сказал я. — Чтобы я мог его опознать.

— И вы должны следить за ним?

— Правильно. А я сходил в сортир, и когда вернулся, его уже не было. Ни его, ни мальчика — исчезли, как только я повернулся к ним спиной.

— А почему вы за ним следите?

— Мне не всё говорят. Узнаёте его? Знаете, кто он? Он сидел в самом первом ряду, вы должны были его видеть.

— Кто ваш клиент? Кто вас нанял за ним следить?

— Этого я бы вам не сказал, даже если бы и знал. Конфиденциальность — главное в нашем деле, вы же понимаете.

— Да бросьте, — произнес он, пустив в ход все свое обаяние. — Мы же тут одни. Кто об этом узнает?

— Я даже не знаю, сто мой клиент, — сказал я, — и зачем надо следить за этим человеком. Но мне здорово влетело за то, что я его, сукина сына, упустил, будьте уверены.

— Могу себе представить.

— Так вы его узнаете? Знаете, кто он?

— Нет, — ответил он. — Никогда раньше его не видел.

Вскоре он ушел. Я незаметно вышел за ним, перешел на другую сторону и смотрел, как он идет по направлению к Восьмой авеню. Дав ему уйти подальше вперед, я последовал за ним на таком расстоянии, чтобы держать его в поле зрения. Он вошел в свой дом, и несколько минут спустя я увидел, как в окнах четвертого этажа зажегся свет.

Я вернулся в «Парижскую зелень». Гэри уже запер двери, но меня он впустил.

— Неплохо придумано, — сказал я. — Водка с тоником.

— Двойная водка с тоником.

— И еще записал на мой счет.

— Ну, не мог же я взять с тебя шесть долларов за содовую, верно? Так куда проще. Осталось немного кофе. Хочешь чашку, пока я не закрылся?

Я выпил чашку кофе, а Гэри откупорил себе бутылку «Дос Эквис». Я попытался заплатить ему, но он и слышать не хотел.

— Предпочитаю, чтобы моя работа в качестве твоего добровольного помощника по Девятой авеню оставалась сугубо безвозмездной, — сказал он. — Знаешь, что сказала одна актриса епископу? За деньги это было бы совсем не так приятно. Ну, какой приговор? Это сделал он?

— Что он виновен, я не сомневаюсь, — сказал я. —Но я и раньше не сомневался, а доказательств у меня не прибавилось.