Пляска на бойне

Большое место в жизни Стетнера занимали мальчики — в этой части его жизни Термен не стремился принимать участие.

— Не люблю гомосексуалистов, — категорически заявил он. — Терпеть их не могу, и всегда не мог. У Аманды брат гомосексуалист. Я ему никогда не нравился, и он мне никогда не нравился, с самой первой встречи. Стетнер сказал, что и у него то же самое: он считает, что педерасты — слабаки и что СПИД изобрела сама наша планета, чтобы раздавить их в прах. «Использовать этих мальчишек — вовсе не гомосексуальный акт, — говорил он. — Их берешь, как берешь женщину, и все. И это проще простого, они кругом кишмя кишат, только и просятся, чтобы их взяли. И никому до этого нет дела. Можешь вытворять с ними, что хочешь, и всем на это наплевать».

— А где он их добывал?

— Не знаю. Я же говорю, это та сторона его жизни, от которой я старался держаться подальше. Время от времени я видел его с каким-нибудь мальчиком. Иногда он приближал к себе кого-нибудь из них, вроде того, которого вы видели на боксе на прошлой неделе. Он обращался с каждым, как с сыном, а потом в один прекрасный день мальчик куда-то исчезал. И я никогда не спрашивал, что с ним случилось.

— Но вы знали.

— Я об этом даже не думал. Это меня не касалось, зачем бы я стал об этом думать?

— Но вы должны были знать, Ричард.

До сих пор я еще ни разу не назвал его по имени. Может быть, поэтому мои слова проникли сквозь броню, за которой он укрывался. Что-то, во всяком случае, произошло, потому что он вздрогнул, словно от хорошего удара в диафрагму.

— Наверное, он их убивал, — сказал он.

Я молчал.

— Наверное, он убил немало людей.

— А вы?

— Я никогда никого не убивал.

— Вы были соучастником убийства Левека. По закону вы так же виновны, как если бы сами ударили его ножом.

— Я даже не знал, что он собирается его убить! Конечно, он знал — и что случалось с теми мальчиками, тоже знал. Но я не стал спорить.

— Вы знали, что он собирается ограбить Левека, — сказал я. — Значит, вы соучастник преступления, и этого достаточно, чтобы на вас легла вся ответственность, если преступление закончится смертью потерпевшего. Вы были бы виновны в убийстве, даже если бы Левек умер от сердечного приступа. С точки зрения закона вы виновник его смерти.

Он несколько раз глубоко вдохнул. Потом уныло сказал:

— Ладно, это я знаю. То же самое можно сказать и про ту девицу, когда он вернулся, чтобы ее убить. Если только он на самом деле ее убил. Наверное, я виновен в изнасиловании. Правда, она не сопротивлялась, но и согласия в общем-то не давала. — Он поглядел на меня. — Я не буду оправдываться. Этому нет оправдания. И не буду говорить, что он меня загипнотизировал, хотя что-то в этом роде и было, правда, — они оба так все устроили, что… ну, заставляли меня делать все, что хотели.

— Как им это удалось, Ричард?

— Они просто…

— Как они заставили вас убить свою жену?

— О Господи! — простонал он и закрыл лицо руками.

Возможно, они планировали это с самого начала. Возможно, это все время стояло в их тайной повестке дня.

— Ты бы пошел и принял душ, — говорила Ольга. — Пора тебе возвращаться к своей женушке.

«К своей женушке», «к своей милой женушке», «к своей очаровательной женушке» — это всегда говорилось с иронией, с насмешкой. «Ты провел час в мире отважных, отчаянных, бесстрашных людей, а теперь можешь возвращаться в свой скучный черно-белый мир, к кукле Барби, с которой в нем живешь».

— Это свинство, что все деньги — ее, — сказал Стетнер еще в самом начале их знакомства. — Человек лишается всякой власти, когда у его женщины больше денег, чем у него.

На первых порах Термен боялся, что Стетнер заинтересуется Амандой в сексуальном плане. Стетнер позволил ему делить с собой Ольгу и мог потребовать такой же услуги от него. Это Термену не нравилось. Он не хотел смешивать обе свои жизни и почувствовал облегчение, убедившись, что Стетнер, очевидно, не хочет вовлекать Аманду в их отношения. Их первая встреча вчетвером оказалась неудачной, и потом еще два раза, когда обе пары обедали вместе, разговор не клеился.

Именно Стетнер и подал ему идею увеличить сумму страховки.

— У вас будет ребенок, ты должен его обеспечить. Надо бы включить в страховку и мать. Если что-нибудь с ней случится, тебе придется нанимать сиделку, потом гувернантку, у тебя будут большие расходы на протяжении многих лет.

А потом, когда страховка была оформлена, он сказал:

— Знаешь, Ричард, сейчас ты человек, у которого богатая жена. А если она умрет, ты сам станешь богатым человеком. Есть некоторая разница, как по-твоему?

Эта мысль крепла постепенно, исподволь.