Пляж

Он остановил меня коротким движением руки.

– Ещё не время! Ты же знаешь, ещё не время! Ты нашёл то, о чём я просил?

Я молча протянул тонкую ярко-оранжевую папку, за которой охотился последние полгода.

Янош впился глазами в бумаги.

– Так, значит, во вторник он будет на митинге в свою честь. Встреча с благодарным народом. Как же…

Он повернулся и сказал кому-то через плечо:

– Всеобщую забастовку объявляем на вторник!

Я вглядывался в лицо Яноша и не мог разгадать его секрет. Как бы темно ни было у меня на душе, стоило мне поговорить с ним, как всё тут же проходило.

Янош был нашим лидером, вождём. Если бы не он, никакой Революции бы не было, а мы, боюсь, до сих пор бы жили под властью Дадонова. Янош был везде и сразу. Утром он агитировал рабочих на заводе, вечером вёл тайные беседы с офицерами в казармах, а ночью отправлялся в литературные клубы, чтобы поговорить с писателями и профессорами.

– Вот оно! – неожиданно произнёс Янош, откладывая папку, и повторил торжественно – Вот оно.

Он встал и начал нервно ходить по комнате.

– Всё подтверждается! В субботу наш господин президент отправляется в свой дворец, устроит приём для министров. Я вам говорил, до этого были только слухи, слова наших осведомителей в полиции. Но теперь я знаю точно – суббота! Такого шанса нам может и не представиться. Мы поднимем восстание в городе…

– Так скоро! – зашептались вокруг.

Он поднял руку вверх, прекратив разговоры, сделал паузу и указал пальцем на меня.

– А ты отправишься к Дадонову. Нужно ликвидировать всю их верхушку сразу, пока они в одном логове.

– Это самоубийство, – снова раздались голоса.

– Я не боюсь, Янош, ты же знаешь, – тихо произнёс я.

Он внимательно на меня посмотрел. И я снова почувствовал себя раскрытой книгой, как бывало много раз до этого.

– Я знаю, что ты чувствуешь, но ты должен пообещать мне, что в субботу ты обо всём этом забудешь. Ты делаешь это ради Революции, а не личной мести.

– Я обещаю, Янош!

– Тогда зажгите свечи.

И тут мы стали петь, сначала тихо, а потом всё громче, смелее. Мы не боялись быть услышанными. Тот, кто построил это подземелье, позаботился о том, чтобы скрыть все звуки. Это была революционная песня на мои стихи, которую в то время знали и пели во всём городе. Признаюсь не без удовольствия, недавно вышел сборник, который разошёлся большим тиражом. Его даже предлагали включить в школьную программу, но я категорически отказался. С последними словами мы затушили свечи и разошлись, не прощаясь. Подземный тоннель вёл в глубину сада…

Как прошли те дни до субботы? Не помню. Но субботу могу восстановить в мельчайших деталях…

Президентский дворец был виден издалека. Чёрный монолит с вкраплениями серого металла возвышался посреди снежной пустыни. Говорят, в советское время на этом месте стояла деревня, но от неё давно уже не осталось и следа. Теперь на много километров вокруг всё живое как будто вымерло.

Мы неслись к дворцу на снегоходах во всём белом, по контрасту с гвардейцами Дадонова – те были все в чёрном.

До поры до времени нас не было видно, на то и был расчёт. Но в конце концов нас заметили, и в нашу сторону полетели первые пули. Мы резко затормозили, поднимая вокруг себя вихри снега. А один снегоход, с мёртвым уже ездоком, помчался дальше, пока не протаранил стену около главных ворот. Через несколько секунд раздался взрыв, и потянуло палёной резиной.

Мы отстреливались, прикрываясь снегоходами. Но я знал, что долго так мы не протянем. Я закричал:

– Не останавливаться! Вперёд, не стоять на месте!

Я побежал, и тут же двое слева от меня упали, но я не заметил, я не думал о потерях. Я знал, что наш единственный шанс – это скорость.

Мы стреляли на ходу, и чёрные падали, как замерзшие вороны с веток. Наконец небольшая группа добежала до главных ворот. Там, повалившись друг на друга, лежали двое. Они не оставили свой пост даже под перекрёстным огнём.

– Фанатики, – произнес кто-то презрительно.

Мы оттащили их трупы и забежали внутрь. Часть наших отправилась на штурм дворца, часть осталась снаружи, заняв круговую оборону.

Мы поднялись по широкой лестнице и вошли в тронный зал.

Там стоял Дадонов. Как мне показалось, он изумлённо оглядывался вокруг. Увидев нас, он мгновенно собрался и придал своему голосу уверенности.

– И правда все в белом! Вы серьёзно? Господи, кто это придумал?

Он вальяжно, враскачку направился к нам, а когда подошёл вплотную, оглядел каждого по отдельности, пока не остановился на мне. Его глаза сузились до чёрных точек, и в них вспыхнула на миг и стала угасать та пугающая сила, которую я ни с чем бы не смог спутать.

– Кто у вас главный? Вполне может статься, что и ты. Как бы там ни было, я советую вам сложить оружие и сдаться. Ваши брожения в городе полностью подавлены, помощи вам ждать неоткуда, а ваших бандитов во дворце повязала охрана.

– Это ложь! – закричал кто-то из наших, позади меня, – мы их всех перебили. А Янош сообщает, что в городе всё идёт, как по маслу. Не сдавайся!