Пляж

– Меня просто интересует одна вещь… Ты помнишь, из-за чего заварилась каша? Когда мы велели им убираться из Кувейта, грозя в противном случае раздавить их в лепешку, и Саддам что-то там говорил?

– Он отказывался, так ведь?

– Верно. – Я приподнялся на локтях. – Мне просто интересно, что ты тогда думал?

– Что я думал?

– Насчет повода к войне в Персидском заливе.

Джед опустил бинокль и почесал бороду:

– Я думал, что все это – куча лицемерного дерьма, если я правильно помню.

– Да нет, я имею в виду, что ты думал насчет возможности начала войны. Ты испытывал из-за этого тревогу?

– Ну… в общем-то, нет.

– А ты не испытывал… нетерпеливого ожидания, когда же она начнется?

– Нетерпеливого ожидания?

– Да… Между нами… – я глубоко вздохнул, – я надеялся, что Саддам не отступит… Знаешь, мне просто хотелось посмотреть, что из этого выйдет.

Глаза Джеда сузились.

– Послушай, Ричард, – сказал он. – Я совершенно не понимаю, почему ты заговорил об этом.

Я почувствовал, как покраснел: – Да я и сам не пойму. Просто эта мысль почему-то вдруг пришла мне в голову.

– Ага. Ну, я думаю, что в какой-то степени ждал начала войны в Персидском заливе. Это было драматично и возбуждающе, и, как ты сказал, мне хотелось посмотреть, что из этого выйдет. Но когда я увидел по телевизору дорогу в Басру и разбомбленное бомбоубежище, мне стало не по себе. Я чувствовал себя так, как будто сначала чего-то не понимал, а теперь понял, но слишком поздно. Такой ответ тебя удовлетворит?

– О да, – быстро ответил я. – Полностью.

– Хорошо. – Джед усмехнулся. – Итак, Ричард, тебе скучно.

– Ну, не то чтобы скучно…

– В общем, тебя охватило безразличие.

– Может быть.

– Что бы там ни было, тебе нужно немного встряхнуться. Прекрасно. Давай сходим на поле и стащим травки.

– Мм…мы? – слегка заикаясь, спросил я, потому что одновременно горел желанием отправиться туда и сильно удивился. С тех пор как я начал работать с Джедом, он только один раз ходил за травкой, причем оставил меня тогда на нашем наблюдательном пункте. – Ты хочешь сказать, что мы пойдем вдвоем?

– Конечно. У нас в запасе уйма времени, рискнем предположить, что они ничего такого не сделают, пока нас не будет. Кроме того, я заметил, что запасы в лагере подходят к концу.

– По-моему, это замечательная идея!

– О'кей. – Он встал. – Тогда пошли.

С седловины между двумя островными пиками можно было точно определить местонахождение полей с марихуаной, хотя их и закрывали деревья. В лиственном шатре виднелись неожиданные провалы там, где одна терраса сменялась другой. С высоты казалось, что террасы представляют собой единый, сплошной склон со случайными разрывами в шатре листвы. Иллюзию создавал приподнятый угол обзора. Я предположил, что из-за этого полей и не замечали с воздуха.

Когда мы подошли к седловине, Джед подал мне знак вытянутой вперед ладонью с сомкнутыми пальцами, и мы начали спускаться в DMZ – так я решил называть это место. Во время спуска я внимательно смотрел на ноги Джеда. Я обратил внимание, что он ходит намного тише меня, хотя мы двигались по одному и тому же покрову из опавшей листвы и веток, и мне очень хотелось понять, каким образом ему это удается. Одна из причин заключалась в том, что он наступал на всю подошву, а не на носок. Я же, наоборот, наступал на носок, поскольку, пытаясь двигаться бесшумно, инстинктивно стремился идти на цыпочках. Понаблюдав за ним, я догадался, что моя манера ходьбы лишена здравого смысла. Равномерно распределяя давление по всей ступне, он с меньшей силой опускал ногу на ветки и, в то же время, разглаживал под ступней целый участок листвы. Когда я перенял его метод, я сразу же уловил на слух перемену. Вдобавок к этому, он довольно высоко поднимал ноги, поэтому они не скользили над поверхностью земли и не цеплялись за то, что на ней лежало.

Чтобы лучше запомнить эти уроки, я начал играть сам с собой, когда мы медленно пробирались через DMZ. Если я задевал прутик, это означало, что я натыкался на мину; если же я слишком громко наступал на лист – с шорохом, не похожим на обычно раздававшиеся в джунглях звуки, – это означало, что меня снял снайпер. Я также решил, что попадавшаяся время от времени на дороге паутина – это противопехотная мина «клеймор», и старательно переступал через нее, если только ее уже не разорвал до этого Джед. Памятуя о видеоиграх, я взял себе три жизни, а также еще одну жизнь в запас, если увижу какое-нибудь животное больше жука раньше, чем оно заметит меня. Единственным недостатком в этой игре было отсутствие наказания в случае потери всех жизней – а подобное случилось уже несколько раз. Но стыд сам по себе служил довольно сильным наказанием, и, за исключением этого единственного изъяна, игра оказалась замечательной.

Я так здорово развлекался, что даже немного расстроился, когда мы подошли к полю. Несколько минут мы молча сидели на корточках на краю джунглей, стараясь удостовериться, что поблизости никого нет. Потом Джед обернулся ко мне. «О'кей, – одними губами произнес он, указывая на меня. – Иди».