Пляжное чтение

– Это было довольно напряженно, если ты хочешь поговорить об этом.

Я вспомнила историю Грейс. Она думала, что Хоуп почувствует себя лучше, когда попадет в новую компанию. Во-первых, она избавилась от героиновой зависимости – почти непреодолимого желания. «Я помню, что ее кожа стала выглядеть лучше, – сказала Грейс. – И ее глаза. Не знаю, чем именно, но они тоже как-то изменились. Я думала, что моя сестра вернулась, но четыре месяца спустя она погибла».

Она погибла случайно – внутреннее кровотечение в результате практиковавшегося в секте «наказания». Оставшаяся часть трейлерного комплекса, который был тем самым Новым Эдемом, сгорела в пожаре, когда замаячила перспектива расследования ФБР.

Все, что Грейс рассказала нам, вероятно, было здорово для первоначальной сюжетной линии Гаса. И это еще не все. Сегодняшнее исследование было полезно и для меня. Оно могло подтолкнуть меня к тому направлению, которое привело бы меня к такой книге, которую я должна была написать.

Я не могла понять, как люди это делают. Как Гас мог идти по таким темным тропам только ради своей будущей истории? Как он мог все продолжать и продолжать задавать вопросы? Мне всю ночь хотелось только схватить Грейс и крепко прижать к себе, извиниться за то, что мир отнял у нее, и найти какой-нибудь способ сделать ее потерю хоть на унцию легче.

– Придется остановиться, чтобы заправиться, – сказал Гас и свернул с шоссе к заброшенной заправочной станции «Шелл». Здесь не было ничего, кроме выжженных полей на многие мили во всех направлениях.

Я вылезла из машины, чтобы размять ноги, пока Гас заправлял машину. Ночь охладила воздух, но не сильно.

– Это одно из твоих мест убийства? – спросила я, обходя машину и подходя к нему.

– Я отказываюсь отвечать на этот вопрос на том основании, что ты можешь попытаться отобрать его у меня.

– Хорошее возражение, – ответила я и через мгновение уже не могла больше сдерживать вопросы.

– А тебя это не беспокоит? Жить в чужой трагедии пять лет! Это слишком долгий срок, чтобы самому торчать в этой дыре.

Гас засунул заправочный пистолет обратно в насос, сосредоточив все свое внимание на том, чтобы закрутить колпачок бензобака.

– У всех есть свои скелеты в шкафу, Яна. Иногда думать о ком-то другом – это почти спасение и уж точно облегчение.

– Хорошо, убедил, – сказала я. – Давай выкладывай!

Брови Гаса поползли вверх, а его сексуальный злобный рот обмяк:

– Что?

Я сложила руки на груди и прижалась бедром к водительской двери, устав играть деликатность. Девушка, некогда опьяненная вином из сумки от своей боли, пыталась не дрожать, когда кто-то другой изливал свою боль на высоком табурете в убогом баре.

– Можно я послушаю твою загадочную историю? Посмотрим, не даст ли это мне эффективный перерыв от моей истории.

Ну вот, теперь еще и история Грейс будет давить мне на грудь.

Темные глаза Гаса скользнули по моему лицу.

– Нет, – ответил он наконец и двинулся к двери, а я осталась стоять, прислонившись к машине.

– Ты мне мешаешь, – сказал он.

– Что?

Он потянулся к ручке двери, но я скользнула в сторону, чтобы помешать ему. Его рука коснулась моей талии, и жаркая искра пронзила меня.

– Ты мне еще больше мешаешь, – сказал он тихим голосом, который звучал так, будто он говорил: «Прошу тебя, останься».

У меня зачесались от жара щеки. Его рука все еще висела на моем бедре, как будто он забыл о ней, но его палец неожиданно дернулся, и я поняла, что не забыл.

– Ты только что пригласил меня на самое унылое свидание в мире, – возмутилась я. – Самое меньшее, что ты можешь сделать, это рассказать мне хоть что-нибудь о себе и о том, почему вся эта история с Новым Эдемом так важна для тебя.

Его брови удивленно приподнялись, а глаза блеснули, словно от внутреннего очага:

– Это было не свидание.

Он опять неведомым образом опошлил этот вечер.

– Верно, ты же не ходишь на свидания, – «вспомнила» я. – Так почему эта тема? Часть твоего темного, таинственного прошлого?

Его сексуальный злой рот сжался в линию:

– А что я получу в ответ?

Он шагнул чуть ближе, и я стала ощущать каждый дюйм пространства между нами. Я не была так близко к мужчине со времен Жака. От Жака пахло дорогим одеколоном, а от Гаса – чем-то сладким и соленым, как будто бы дымом ароматических палочек и ветром с моря. У Жака были голубые глаза, которые таинственно мерцали надо мной, как летний ветерок в колокольчиках. Темный взгляд Гаса впился в меня, как штопор: «Что я получу в ответ?»

– Откровенный разговор устроит? – спросила я, и мой голос прозвучал непривычно тихо.

Он слегка покачал головой:

– Скажи мне, почему ты переехала сюда, и я расскажу тебе кое-что о своем темном, таинственном прошлом.

Я секунду обдумывала предложение. Награда, решила я, того стоила.

– Мой отец умер. Он оставил мне свой пляжный домик.

Это была правда, хотя и не вся. На его лице во второй раз мелькнуло незнакомое мне выражение. Сочувствие, а может быть, разочарование? Эта эмоция проскочила по его лицу слишком быстро, чтобы я успела разобрать ее смысл.

– Теперь твоя очередь, – подсказала я.

– Хорошо, – сказал он скрипучим голосом, – но только один факт.