Если бы Гас сказал это хотя бы несколько недель назад, я бы восприняла это как насмешку. Но теперь я знала Гаса. Я знала этот наклон головы, это серьезное выражение лица, которое означало, что он был в процессе открытия во мне чего-то загадочного.
Я видела это выражение на его лице в тот далекий день в кампусе, когда он на занятии упрекнул меня в том, что я обеспечиваю всем своим героям счастливый конец. Снова я увидела это выражение на его лице в книжном магазине Пит, когда сама «уколола» его тем, что он пишет чернуху в стиле Хемингуэя.
Наверное, в тот день, на занятиях он что-то напридумывал себе о том, кто я такая и как я вижу мир. В тот день, когда мы встретились у Пит, он понял, что я его ненавижу.
Мне захотелось взять свои слова обратно, показать ему, что теперь я его понимаю, что доверяю ему. Мне хотелось открыть ему какой-нибудь свой секрет, вроде того, что он сказал мне, когда говорил о Наоми. Мне захотелось рассказать ему о себе правдивую историю, а не красивую ложь.
Я сказала:
– Однажды на мой день рождения Жак взял меня с собой в Новый Орлеан. Мы ходили по всем этим потрясающим джаз-барам и каджунским ресторанам. И все это время я писала Шади о том, как сильно я хочу, чтобы мы были вместе, пили мартини и смотрели «Иствикских ведьм».
Гас рассмеялся.
– Шади… – сказал он неожиданно печально. – Я помню Шади.
– Ну да, она тебя тоже помнит, – ответила я.
– Значит, ты говорила обо мне и с ней, – удивился Гас, и его улыбка стала еще шире, а глаза сверкнули. – Со своей лучшей подругой Шади?
– Ты же говорил обо мне с Пит, – бросила я в ответ.
Он кивнул, подтверждая мои слова:
– А ты что скажешь?
– Ты же сам сказал, что я могу спрашивать о чем угодно, – парировала я. – Вот что ты ей скажешь?
– Да, это важно знать, – сказал он. – Последнее, что я хотел бы ей рассказать, это то, что нас с тобой застукали целующимися в автокинотеатре.
Я рассмеялась и оттолкнула его, закрывая горящее лицо руками.
– Теперь я никогда не смогу заказать еще один «Розовый глаз»![50]
Гас рассмеялся и, схватив меня за запястья, отвел руки от моего лица.
– Она снова назвала его так?!
– Конечно же да!
Он с усмешкой покачал головой.
– Я начинаю подозревать, что не все ее профессиональные навыки могут способствовать сохранению ее бизнеса.
Когда мы наконец встали, чтобы лечь спать, Гас впервые не пожелал мне спокойной ночи. Он сказал: «До завтра», и это стало нашим ежевечерним ритуалом.
Иногда он приходил ко мне домой. Иногда я ходила к нему. Стена между ним и остальным миром не исчезла, но, кажется, стала ниже, по крайней мере между нами.
В четверг вечером, сидя у меня на диване, принадлежавшем Соне, и ожидая, когда привезут нашу тайскую еду, он наконец рассказал мне о Пит. Оказалось, что она была его тетей. Также она являлась его тренером по футболу, в котором, по заверениям Гаса, он был просто монстром. А еще тетя стала главной причиной, по которой Гас переехал сюда, когда Наоми оставила его.
Гас продолжил:
– Когда я был ребенком, Пит жила рядом с нами, в Анн-Арборе. Она никогда не приезжала к нам, так как не ладила с моим отцом, но всегда была в моей жизни, во всяком случае, когда я учился в старших классах. Мэгги тогда получила работу преподавателя геологии в местной школе, так что она переехала сюда и с тех пор живет здесь. Именно она умоляла меня приехать. Она знала парня, который продавал этот дом, и даже одолжила мне первый взнос практически без обязательств. «Просто дай мне знать, когда сможешь вернуть эти деньги», – сказала она.
– Ух ты, – сказала я. – Я все еще не в курсе, что Мэгги – профессор геологии.
– Никогда не упоминай о камнях в ее присутствии. Я серьезно. Никогда, – кивнул он.
– Постараюсь, – сказала я. – Но это будет очень трудно, учитывая, как часто камни всплывают в наших повседневных разговорах.
– Только упомяни, и ты будешь шокирована, – пообещал Гас. – Шокирована, потрясена, и, что еще важнее, будет смертельно скучно.
– Все же кто-то должен изобрести свой Эпипен[51]
, только от скуки.– Я думаю, что для этого нужно что-то потяжелее, – сказал Гас. – Во всяком случае, Яна, хватит о камнях. Расскажи мне лучше, почему ты переехала сюда. Только по правде.
Слова застряли у меня в горле. Мне удалось вытащить только несколько:
– Мой папа…
Гас кивнул, как будто это было достаточным объяснением, даже если я не могла продолжать.
– Он умер, а ты хотела сбежать?
Я подвинулась вперед, опершись локтями о колени.
– Он вырос здесь, – сказала я. – А когда он умер, я… узнала, что он часто возвращался сюда. Этого для меня было достаточно.
Брови Гаса сошлись на переносице. Он провел рукой по волосам, которые, как обычно, были беспорядочно откинуты со лба, и с удивлением повторил:
– Узнала?
– Это был его дом, – сказала я. – Его второй дом. С… этой женщиной.
Я не могла заставить себя произнести ее имя. Я не хотела, чтобы Гас знал ее, чтобы у него было свое мнение о ней. В любом случае это был достаточно маленький город, в котором он, вероятно, всех знал.
– О, – сказал Гас, снова проводя рукой по волосам. – Ты вроде как упоминала о ней.