Пляжный детектив

– Я немного волнуюсь…

– Все пройдет хорошо. Но вот что странно: я видел здесь Николая Анохина. Он с тобой?

– Мы договорились с ним встретиться. Должна передать ему одну важную вещь.

– Какую, если не секрет? – спросил Павел Алексеевич.

– Учитель рисования Лены Лейбман нашла у себя ее папку с рисунками.

– Как грустно. Человека нет, а рисунки остались.

– Но здесь не только рисунки, – сказала Софья. – В папке лежит ее дневник.

– Уже читали? – живо поинтересовался Соколов.

– Нет, не успела.

– Вы правы, лучше, если это сделает сам Николай. – Соколов похлопал ее по руке, в которой была папка, и спросил: – Та самая?

– Да. А где, вы говорите, видели Николая?

– Только что был здесь. – Оглядываясь, Соколов покрутился на месте. – Да вот же он!

– Где? – Проследив за его взглядом, Софья посмотрела на лестницу, ведущую к тамбуру запасного выхода.

– Идем! – Соколов схватил ее за руку и потащил за собой.

Она не сразу поняла, что ей нужно кричать, но было уже поздно. Соколов втащил ее в тамбур, прислонил к побеленной стене и стукнул об нее головой.

Теряя сознание, Софья почувствовала, как он рвет из ее рук папку. Дальше была темнота…

Очнувшись, она поняла, что на ней кто-то сидит. Когда открыла глаза, увидела Соколова.

– Тварь… – прошипел он. – Ты меня обманула… Убью…

– Прошу вас… не надо…

Павел Алексеевич сдавил руками ее шею и начал душить, но вдруг его кто-то оттащил, и она увидела лицо Николая:

– Чуть не опоздал! Дура! Зачем ты с ним поперлась сюда?!

Хватая воздух, Софья села. Ей хотелось кричать, но она могла только сипеть.

– Сейчас это пройдет, – пообещал Николай и, подхватив ее под мышки, поставил на ноги.

Прислонившись к стене, Софья наблюдала за тем, как человек в полицейской форме надевает на Соколова наручники. Вдруг тот вырвался, обхватил голову руками и громко взвыл.

– Тихо! – приказал ему Николай, а потом обернулся к полицейскому: – Дай мне несколько минут. Хочу потолковать с ним один на один.

– А я? – прохрипела Софья.

– Тебя в расчет не беру. Стой и помалкивай.

Когда полицейский ушел, Николай схватил Соколова за грудки:

– Ты ее убил? Говори!

– Тебе это никогда не доказать… – проронил Павел Алексеевич.

– А вот здесь ты ошибаешься, дядя… – с усмешкой заметил Николай. – Ох как ошибаешься.

– У вас ничего на меня нет, кроме нападения на эту гражданку.

– Конечно, начнем с этого. Потом возьмем у тебя волосок. Все как положено, запротоколируем и пошлем на экспертизу ДНК.

– При чем тут ДНК? – зло усмехнулся Соколов. – Двадцать лет прошло. Ничего не докажете.

– Докажем, дядя, докажем… Ты, сволочь, волосок лобковый на девчонке оставил. Не выкрутиться теперь тебе.

– Что?!

– По волосу тому есть результаты экспертизы. Теперь дело за тобой, точнее, за твоим волосом. Найдем совпадение, и сидеть тебе долго и счастливо. А мы его найдем, ты это знаешь.

– Оформляйте явку с повинной! – крикнул Соколов. – Она шантажировала меня! А я в тот день узнал, что моя жена беременна. Мы шесть лет этого ждали! Мне предложили должность в городском отделе образования! Эта связь сломала бы всю мою жизнь! Что оставалось делать?

– Шиш, тебе дядя, а не явка с повинной. Никакого снисхождения. Ответишь за все по полной. – Николай крикнул полицейскому: – Забирай его и увози в отделе- ние!

– Коля… – Софья вцепилась в плечо Николая и стала его трясти. – Рылькова увезли на охоту… Лейбман убьет его…

– Лейбману уже сообщили. Он знает.

– И матери Ленкиной нужно сообщить…

– Ей уже не нужно. – Николай опустил голову.

– Почему?

– Пила много. Сердце не выдержало.

– Илья Ефимович знает?

– Я же сказал: ему обо всем сообщили.

– Боже, какое горе!

– Давай отвезу тебя к тетке.

– Не хочу…

– Тогда куда?

– К тебе. – Софья обвила руками его шею и, прильнув к Николаю, тихо заплакала.

День восьмой

Она проснулась, но глаз открывать не стала. Вчерашняя решимость куда-то испарилась, и чем светлее становилось на улице, тем большее чувство стыда она испытывала за свой безрассудный поступок.

– Соня, – над ней склонился Николай. – Я приготовил завтрак, теперь еду на работу. Позвони мне, когда проснешься. Ключи от квартиры лежат на тумбочке.

Он поцеловал ее в лоб и вышел из комнаты. В прихожей хлопнула тяжелая дверь.

Софья села в постели и начала прокручивать в голове события прошлой ночи. Все ли она сделала правильно? Не сказала ли чего-нибудь лишнего?

Измучив себя сомнениями, Софья сделала вывод, что, проведя ночь с Николаем, совершила непоправимую ошибку. Все хорошо в свое время, даже любовь. В ее возрасте нельзя так безрассудно поддаваться эмоциям.

Она хотела написать прощальное письмо, но потом решила, что не стоит. Просто оделась, вышла из квартиры и захлопнула дверь. По дороге к тете Маше Софья вызвала по телефону такси:

– Через полчаса машину до аэропорта.

Услышав, что она улетает, татя Маша страшно расстроилась:

– Как же так, с бухты-барахты? Не собравшись, не поговорив?

– Мне нужно на работу.

– Даже не попрощались…

– Зачем прощаться? Завтра вышлю тебе билет, прилетай в Москву. Отец с матерью будут рады.