Они так быстро расстались, что тетя Маша не успела даже всплакнуть. Софья, как никто другой, умела быстро собираться в дорогу и так же быстро прощаться. Уже через несколько часов она сидела в самолете, который уносил ее в Москву.
Всю ночь Софья промаялась, оплакивая свою неудавшуюся, несчастную жизнь. К утру она мысленно остановилась на том, что у нее осталась только работа.
Однако первый рабочий день дался ей тяжело.
В приемной, как всегда, ее встретила секретарша:
– С приездом, Софья Михайловна!
– Надеюсь, на сегодня нет никаких встреч? – спросила она.
– Вы не назначали.
– Ничего не ставь на сегодня, и пусть меня не беспокоят. Обед принеси к двенадцати. Обедать буду у себя в кабинете.
Усевшись за стол, Софья положила перед собой телефон и стала смотреть на экран. Он оставался темным – ни звонков, ни сообщений от Коли не было. От этого хотелось разрыдаться или завыть в полный голос. И в ту минуту, когда она собралась это сделать, дверь приоткрылась и в кабинете показалась голова секретарши:
– К вам посетитель.
– Я занята! – рявкнула Софья.
– Но он говорит, что срочно.
– В моем графике нет никаких встреч!
– По его словам, это очень срочно.
– Кто он? – спросила Софья.
И секретарша понимающе улыбнулась:
– Николай Анохин из Камышлова. Говорит, что вы его ждете.
Анна Данилова
Песочный человек
Лазаревское, август
– Ее нашли вот здесь, среди камней застряла, еще немного, и ее бы вынесло в море… Труп свежий, сами видите… Видать, совсем недавно погибла. Может, рыбу здесь ловила, упала, ударилась головой о камни… Надо бы удочку поискать…
– Какую еще удочку?! О чем ты! Это криминальный труп, не видишь разве? Ты вообще слушаешь, что тебе говорят? Люди видели, как труп вынимали из багажника машины!
– Не вижу следов насильственной смерти, товарищ подполковник…
– Да что ты?! А гематома на виске, кровоподтек…
– Это может быть, повторю, от удара о камни. Выпила барышня винца или водочки, отправилась на реку с мужиками типа рыбу половить, споткнулась, да и упала… Ударилась головой, захлебнулась и все. А свидетели твои все это придумали, про машину. Испугались.
– Ладно, подождем результатов экспертизы…
…
Семейная гостиница, в которой они поселились, приехав на море, располагалась на первой линии, в двух шагах от пляжа. Конечно, Игорь приплатил, чтобы окна их номера выходили прямо на море. Второй этаж, три уютные комнаты со свежим ремонтом, маленькая кухня, и это при том, что хозяйка, миловидная женщина по имени Маргарита, сказала, что в цену за проживание входит и питание. В небольшой пристройке располагалась большая, увитая виноградом и клематисами столовая, где можно было позавтракать, пообедать и поужинать. Из кухни всегда доносились запахи готовящейся еды: то свежей выпечки, то слегка подгоревшего молока (как пахнет в детском саду, когда варят молочную кашу), то жареной рыбы или шашлыка. Все, что Валентина с Игорем пробовали здесь, было вкусным, домашним.
Маргарита – хозяйка. Валентина, глядя на эту холеную, спокойную и приятную женщину, спрашивала себя, какой и где надо было родиться, чтобы в зрелом возрасте стать такой счастливой. И дом роскошный иметь, да еще рядом с пляжем, и мужа красивого и заботливого, и двух взрослых детей. Муж Володя, статный мужчина лет пятидесяти, красавец с синими глазами и густыми, слегка тронутыми сединой волосами, вежливо поздоровавшись с гостями, сразу же куда-то укатил, как потом выяснилось, в Москву по делам. Дети же, брат и сестра, белокурые, голубоглазые, высокие, как финны, работали на кухне и обслуживали гостей в столовой. Маргарита контролировала их, давала работу двум горничным и садовнику и выглядела вполне счастливой. Понятное дело, что это ее стараниями садик, отделявший двухэтажный беленький особняк от ворот, за которыми простирался пляж и синело море, был ухожен – розы всех оттенков цвели пышным цветом, зеленая лужайка тщательно выстрижена, в белоснежных вазонах цвели веселые яркие петунии, а вдоль забора росли фруктовые деревья, усыпанные плодами – лиловый переспевший инжир, спелые янтарные груши, розовые и бордовые яблоки, нежные персики…