Пляжный клуб

Он исчез. Она шептала его имя, вспоминала бесчисленное множество проведенных вместе минут, вплоть до того мига в последнюю ночь, когда он взял ее за руку, но представить его лицо ей никак не удавалось. Она открывала глаза, и двадцать одна фотография улыбалась его милой улыбкой; потом закрывала глаза, но видела лишь черноту.

Быть может, это лишь временное затмение, вызванное стрессом, жарой и надвигающимся ураганом. А может, в свои восемьдесят восемь она потихоньку теряет рассудок, и та часть мозга, что еще помнила и как-то оживляла образ Максимилиана, сгинула навеки.

В дверь постучали. Лейси быстро вытерла лицо платком, но Мак успел это заметить.

– Кто-то тут плакал…

– А вот и нет.

Мак выждал минутку и добавил:

– Если тебя что-то тревожит, не держи в себе. Ты не обязана для каждого быть вечным оплотом, воплощением стойкости и мудрости.

– Да ничего, ничего, – отмахнулась Лейси. Кивком указала на журнальный стол. – Так, рассматривала старые снимки.

Мак взглянул на россыпь фотографий на журнальном столике.

– Максимилиан был красавцем, – констатировал он, указав на фото, где тот был в военной форме. – Что-то у нас здесь с ним общее, правда?

– Немного есть, – еле слышно проговорила Лейси. Макс – Мак, ее мальчики. Взяла Мака за руку. – Я тебя люблю. Я когда-нибудь тебе говорила? Люблю тебя.

Мак опустился рядом на колени.

– Лейси, что-то случилось?

По ее морщинистым щекам хлынули слезы.

– Я по нему скучаю, – призналась она.

– Конечно, Лейси, – кивнул Мак. – Конечно, скучаешь, а как же иначе?

Она заплакала еще сильнее. Откуда только взялись эти горючие слезы, что она выплакала давным-давно? Мак держал ее за руку и молчал. Прошло несколько минут, Лейси посопела в платок, высморкалась.

– Ну, все, прошло, – сказала она. И тут заметила бинт у Мака на руке. – Что с тобой?

– Маленький семейный скандал. Вообще-то я хотел попросить тебя об одолжении. Можно я у тебя переночую?

Лейси захлестнула волна облегчения, почти целиком вытеснив из души пустоту и мрак.

– Конечно, конечно! О чем ты говоришь. Останься, я тебя прошу.

Мак пожал ее руку.

– Спасибо.

Так значит, ей все-таки не придется коротать время в одиночестве. Пусть Максимилиан ушел – на его место явился Мак. Он оградит ее от наползающего мрака. По крайней мере на эту ночь.

В понедельник выдался тихий солнечный день, и Мак с самого утра принялся за работу. Предстояло закрепить еще восемьдесят ставень. В районе полудня юго-западный ветер сменился западным, и к тому моменту, когда горничные закончили уборку, ровно в час, небо потяжелело и налилось пушечной бронзой.

Билл в кабинете так и не появился. Тереза порхала по номерам, контролируя горничных, а когда с этим было покончено, удалилась в свой дом. Мак навешивал ставни, работа кипела. Усилился ветер, песок стал хлестать по лицу и шее, жаля тысячей крохотных игл. Внезапным порывом сдернуло с головы бейсболку с логотипом «Техасских рейнджеров». Руки были заняты: одной он придерживал ставни, другой – шуруповерт, и ему не оставалось ничего другого, как обернуться и проводить взглядом недавний подарок Хавроши. Было что-то жутковатое во внезапно опустевшем пляже. Билл с Терезой бросили отель, оставив его на попечение Мака.

К трем часам дня о берег стали биться яростные волны, задрожала земля, и это чувствовалось даже сквозь толстые подошвы рабочих ботинок. Мак спешил. Осталось совсем немного. Он пропустил номер семь, где жила Кларисса Форд, и, когда добрался до второго номера, старушка вышла на террасу с неизменной сигаретой в руках. Ветер вырвал сигарету из ее пальцев и унес к пляжу Джеттис.

В три сорок пять упали первые капли дождя. Мак закручивал последние ставни. Завывал ветер, правое ухо было забито песком. Дождь усилился. Ветром надуло песка до половины заграждения. Мак сунул шуруповерт в куртку, поднял руки, заслоняя глаза от ветра, и побежал к черному входу. Одежда промокла до нитки, ботинки были полны песка. Он задержался под карнизом, взглянул на бурлящее, почерневшее море. Вспомнилась Марибель. Хорошо, что она сейчас дома, сидит на диване, читает книжку, укутав ноги теплым шерстяным покрывалом. С тех пор, как Мак ушел с утра, она ни слова ему не сказала. Не стала извиняться, объяснять – ничего, лишь молчаливое заверение: что бы он ни делал, этого недостаточно.

В фойе за стойкой администратора сидели Ванс и Лав, перекидываясь в картишки. Джем спал, скорчившись в плетеном кресле.

– Отправляйтесь по домам, – распорядился Мак. – Я переночую у Лейси. Сам обо всем позабочусь. – Он потряс Джема за плечо, разбудил его. – Ступай. Слушай, а может, возьмешь мой джип? Там черт знает что творится, пешком не дотопаешь.

Джем разомкнул веки.

– Джип? А ты на чем?

– Я не пойду домой, – ответил Мак и добавил – наверное, сгоряча: – Знаешь что, бери машину и наведайся к Марибель. Проверь, как да что. Сидит там одна-одинешенька. Составишь ей компанию.

Джем выпрямился в кресле.

– Это, надо думать, шутка такая?