Читаем Плисецкая. Стихия по имени Майя. Портрет на фоне эпохи полностью

Плисецкая. Стихия по имени Майя. Портрет на фоне эпохи

– Знаете, на мой взгляд, выигрывают те люди в актерском мире, которые чувствуют свое время, – уверена народная артистка СССР. – Майя – пример того, как понимать и чувствовать свое время. А уж ей-то досталось, бедной. И это драгоценно очень, что в стольких перипетиях судьбы она только острее чувствовала людей и время. Она это все переплавляла через свое сердце, а потом выносила…

Вы обратили внимание на слова о том, что художник должен чувствовать время? Плисецкая так и говорила: «Необходимо по-своему отразить свое время. Сейчас нельзя писать такую музыку, как в девятнадцатом веке. Нельзя сейчас и танцевать, как в веке девятнадцатом. Ведь даже говорим мы уже не так. Каждому художнику необходимо создать свою манеру, свой стиль и никого не копировать».

Людмила Семеняка продолжает:

– Она никогда никому не подражала. Она была сама. А это «сама» она достала из себя, воспитала при помощи педагогов, с помощью красоты, которую она видела в мировой гармонии. Она это все разыскала и сумела передать. Она поняла, кто она, что она и для чего она здесь. Вот хорошо бы, чтобы сегодняшние артисты понимали, где они, что они и что они на сцену несут. У Майи Михайловны нужно было многому учиться. Мне было дано счастье ее слышать, видеть. Я в копилочку все закладывала, я никогда не пыталась подражать никому. Но здесь, – показывает на голову, – работала постоянно. При ней когда присутствуешь, у тебя тут все крутится, и ты учишься. Неповторимая женщина, что говорить. Нет такой, не было и нет. Она такая одна. И всегда останется одной.

Единственная. Так же говорила о Майе Наталия Касаткина. Да и много кто говорил, избегая слов «великая» и «гениальная». Про эпитет «великий» (правда, не в отношении любимой жены) Родион Щедрин сказал мне: не переборщите, вы не на базаре, чтобы товар нахваливать. И ведь прав: «единственная» вмещает в себя куда больше.

В разговоре Михаил Лавровский сказал, что «Уланова была гениальная балерина». Я, конечно, сразу ухватилась за эти слова:

– То же самое говорят про Плисецкую. Что нужно, чтобы балерину назвали гениальной?

– Надо создать свое, новое, – отвечает Лавровский. – На основе фундамента, который заложил когда-то Петипа, надо двигаться вперед. Если стоять на месте, это болото. Но вперед надо двигаться разумно – хореографически, академически. Майя Михайловна… в силу своего природного огромного таланта делала революцию, но правильно ее делала. Это было убедительно, и потом – талант освещает все.

А потом превращается в легенду. Спрашиваю у Валерия Лагунова: создавала ли Майя легенду о себе?

– Она этим не занималась никогда. Народ создавал. Она танцевала. А прорваться на ее спектакли никогда нельзя было, народ просто неистовствовал. Ее принимали просто невероятно в Москве. Такого признания ни у кого не было. Это и создавало имя.

Борис Мессерер говорит о том же:

– Это соответствовало ей в жизни. Она играла саму себя, как всегда бывает у актеров хороших. Она была сама по себе, это уже легенда к ней приросла.

– Легенда летела впереди нее, – говорит и Валентин Елизарьев.

Какова природа этой легенды, что превращает хорошую балерину в великую (да простит меня Родион Константинович, что я использую это слово), а великую – в легендарную? Разговариваем с Александром Фирером:

– Это от Бога. А великая и легендарная – явления одного порядка. Вот Майя Михайловна – это просто стихия по имени Майя. Особая планета. Она никаким эталоном не является и сравнивать с ней совершенно бесполезно, потому что она – просто другая. Она шире, чем понятие «балет». Она невероятна – как Пушкин, как Чайковский, это легенды, это великие, это другие планеты. И по-человечески она просто Личность с большой буквы. Самобытная. Я думаю, до конца непостижимая. Она, знаете, редкая женщина. Она вот говорила, что никогда не занималась каким-то собирательством, какие-то статьи… Она охотно давала интервью, но чтобы потом это хранить… «Умру – все найдут». Когда Борис Львов-Анохин хотел писать о ней книгу, она сказала: «А что он может написать, кроме “прыжок” и “темперамент”?». И еще так говорила: «Пушкин Истомину увековечил одной строчкой, а Вознесенский обо мне поэму написал». Кстати, стихи о ней писала и Белла, сказавшая «Майя Михайловна для меня – абсолютный слух в искусстве». А Карла Фраччи сказала, что «выше Майи только Бог».

Теперь она танцует для Него.