Плисецкая. Стихия по имени Майя. Портрет на фоне эпохи

Понимала ли тогда юная Майя, что ее будут сравнивать с Павловой? Радовалась ли такому сравнению? Гордилась ли им? Или уже тогда – своенравная, стихийная, осознающая свой талант – стремилась к тому, чтобы быть той самой единственной, с которой никого не сравнивают, потому что критериев для сравнения нет? Стремилась, и вполне сознательно. Известный балетовед Александр Фирер вспоминает: «Никто никогда так Одетту не танцевал, с такими руками, не было вообще брошенных назад рук, запрокинутой головы. Майя Михайловна мне сказала, почему она начала так танцевать. Потому что Анна Павлова, наоборот, все вперед танцевала. И Майя Михайловна сделала назад. Она установила новые оси координат, в которых балет живет до сих пор. “Лебединое озеро” фактически сейчас все танцуют в ее стиле: подражают ее рукам, шее, откинутой голове». Плисецкая соглашалась: «Подражателей много. Пускай подражают. Все равно они делают это через себя. Смотрю на это небезнадежно. Мне нравится то, что сейчас происходит. О современной технике нечего даже говорить. Раньше такой не было. Да и на драматической сцене говорили по-другому, иначе ставили голоса. Время меняется, как и идеалы – они были другие. Но артистичность остается. <…> Очень хорошо, что я сделала что-то, что теперь стало классикой. Эти все откинутые позы. А я все это слышала у Чайковского. И огромную разницу между Одеттой и Одиллией. Одетта – королева лебедей, заколдованная девушка. Она действительно не лебедь, она заколдована. Поэтому у нее человеческая душа, человеческие отношения, а внешне – облик птицы. <…> За все мои новшества меня сильно ругали. Теперь делают многое именно так, как раньше я. В том же “Лебедином озере” я любила делать все больше положенной нормы. Широкие движения рук, корпуса, шеи; ноги стала поднимать высоко». И это сработало!

После первых парижских гастролей в 1961 году Университет танца и Институт хореографии в Париже присудили Майе Плисецкой премию имени Анны Павловой за исполнение партии Одетты-Одиллии в «Лебедином озере». «Первая советская балерина является лучшей в мире исполнительницей роли Одетты-Одиллии», – написала тогда французская газета «Экспресс».

За премией имени Павловой стоял Серж Лифарь – солист «Русских сезонов» Сергея Дягилева, сделавший имя не только как дягилевский танцовщик, но и как самобытный французский хореограф. В 1984 году Плисецкая станцует Федру в его одноименной постановке. Но покорила она Лифаря именно тогда, в 1961 году: «Майя – прекрасная дочь Терпсихоры. Я зачарован ее искусством, ее незабываемым исполнением “Умирающего лебедя”. Только одна Анна Павлова достигала такого художественного воплощения, граничащего с волшебством, когда Жизнь и Смерть, Тело и Дух – в неразрывном сплетении – воспевали единство и излучали Тайну нашего Искусства в поисках Идеала и Красоты!» – не скупясь на заглавные буквы, восхищался Лифарь.