Плющ

И он снова пустился в разглагольствования, которые были прерваны только тогда, когда он вдруг наклонился вперед, и его стошнило на собственные ботинки.

Эту процедуру он повторил еще дважды, пока мы добирались до его дома, находящегося на пересечении 20-й и Парк Авеню Саут. Он вытягивался из окна, насколько было возможно (а возможно было не слишком, так как это был один из тех «Плимутов[93]», у которого задние окна опускались лишь наполовину и на котором был мрачный небольшой желто-черный знак с надписью «Не давить на стекло!»), его просто сташнивало в воздушный поток, а затем он откидывался на сиденье автомобиля с беззаботным выражением на лице. Наш таксист, судя по акценту, нигериец или сомалиец, был шокирован. Он остановился у обочины и велел нам выйти из машины. Я был готов это сделать, но Роджер и не собирался.

- Дружище, - сказал он, - я бы вышел, если бы был в состоянии ходить. А поскольку я не в состоянии, следовательно, довези нас до места.

- Выходи с такаси, насяльника.

- Я был вежлив и блевал за пределами машины, - молвил Роджер с беспечным и приятным выражением лица. - Это было непросто, но я справился. У меня есть подозрение, что через несколько секунд меня снова стошнит. И если вы нас не довезете, меня вырвет на вашу пепельницу.

Когда мы приехали к дому Роджера, я помог ему добраться до вестибюля и не уходил, пока он не поднялся на лифте с ключами от квартиры в руке. Затем нетвердой походкой я направился к такси.

- Бери другой такаси, насяльника, - сказал таксист. - Заплати и бери другой. Я не буду везти тебе.

- Мне только до Сохо, - сказал я. - И я дам до чёрта чаевых. Меня не тошнит.

Хотя, боюсь, я немного солгал.

Он довез меня, и когда на следующий день я заглянул в бумажник, то понял, что действительно дал ему до чёрта чаевых. Мне удалось подняться по лестнице до того, как меня стошнило. А тошнило меня довольно долго.

На следующий день я не пошел на работу; у меня хватило сил только на то, чтобы подняться с постели. Моя голова словно раздулась до чудовищных размеров. Я позвонил на работу около трех часов, трубку снял Билл Гелб, который сообщил мне, что Роджер там тоже не появлялся.

С того времени было пролито много слез и прошло немало бессонных ночей, но возможно, Роджер был недалек от истины: единственное место, где я чувствую себя более менее нормально, - это «Зенит Хаус», на пятом этаже здания на улице Парк Авеню Саут, 490. Последние два дня Риддли приходилось буквально выгонять меня и выметать вместе с мусором. Возможно, что-то есть в этой старой, как мир, бредятине - «ушел с головой в работу». Даже идея с этим дневником оказалась неплохой… хотя, может, я просто утешаю себя после полного провала в написании собственного романа.

Может быть, в конце концов, я останусь в «Зените». Вперед и с песней, как говорится... если только не с лебединой песней. Боже, я до сих пор не могу принять, что она от меня ушла.

И я все еще не потерял надежду на то, что она передумает и вернется.

21 марта 1981 года

Кому: М-ру Джону «Иуде» Кентону

Издательство «Зенит Хаус», гнойное место

Дерьмовое Авеню Саут, дом 490

Город Нью-Йорк, штат Нью-Йорк, 10017

Уважаемый ИУДА,

Ты решил, что я забыл про тебя? Мои планы по отмщению идут полным ходом, независимо от ТОГО! что происходит со мной! Ты и все твои гнойные приятели скоро почувствуете на себе ГНЕВ! КАРЛОСА!!

Я вызвал силы преисподней.

Карлос Детвейлер

В пути, США

P.S. Учуял кое-что «зеленое»[94], мистер ИУДА Кентон?

Из дневника Джона Кентона

22 марта 1981 года

Сегодня получил письмо от Карлоса. Хохотал до истерики. Примчался Херб Портер с вопросом, умираю я или что там со мной происходит. Я показал ему письмо. Он прочитал и только нахмурился. Спросил меня, над чем я смеялся и воспринимаю ли я Детвейлера всерьез?

- О, я воспринимаю его всерьез… в некоторой степени, - сказал я.

- Так какого черта ты гогочешь?

- Должно быть, потому что я - скрипучая половица во вселенском здании, - ответил я и затрясся в новом приступе хохота.

Нахмурившись так, что складки на его лице стали еще глубже, Херб положил письмо на край стола и попятился к двери, словно боясь чем-то от меня заразиться:

- Я не знаю, почему ты ведешь себя так странно в последнее время, - сказал он, - но я дам тебе хороший совет. Позаботься о собственной безопасности. И если тебе нужна помощь психиатра, Джон…

А я продолжал смеяться, к тому моменту мой смех стал безумен и полуистеричен. Херб пристально посмотрел на меня чуть дольше и, хлопнув дверью, вышел из кабинета. Как раз тогда, когда я прекратил хохотать, уже практически плача.

Сегодня вечером я рассчитываю поговорить с Рут. Упражняясь в развитии у себя силы воли, я старательно сдерживал желание позвонить ей, каждый день, надеясь, что она позвонит первой, и, сходя с ума от картинок в своем воображении, на которых она и ее отвратительный Тоби Андерсон скачут и кувыркаются вместе; на ум постоянно приходила джакузи. Поэтому я сам позвоню Рут. Прощай, сила воли!