Плющ

Самое интересное в этой коллаборации, которая удивительно едина, несмотря на стилистические расхождения, заключается в том, что повествование в ней ведется во всесведущей манере от третьего лица. Информация передается с помощью изменяющейся перспективы и включает в себя множество ситуаций, при которых никто из рассказчиков - Кентон, Уэйд, Джексон, Гелб или Уокер - не присутствовал. Читатель может задаться вопросом, являются ли эти переходы (некоторые из которых тесно взаимосвязаны) предположениями, основанными на имеющихся доказательствах, или же скорее они являются чистым вымыслом, которому можно верить не больше, чем сюжетам серии книг Энтони ЛаСкорбии «Насекомые из ада». Перед рассмотрением данных вариантов редактор хотел бы для начала напомнить читателю, что в течение всех этих месяцев 1981 года в «Зенит Хаус» находилось шестое действующее лицо, а затем предложить, что если верно предположение Кентона, Уэйда и пр., что плющ, присланный в редакцию, обладал телепатическими и, в какой-то степени, манипуляторными способностями, тогда, возможно, под личиной З. кроется сам Зенит, плющ обыкновенный (собственной персоной, если использовать часто употребляемое выражение Риддли Уокера).

Хотя эта идея безумна по всем обычным стандартам дедукции, она обладает определенным убедительным очарованием, если рассматривать ее в контексте других событий того года - многие из которых можно проверить: например крушение пассажирского самолета, пассажиром которого была Тина Барфилд, - и предлагает по крайней мере хоть какое-то объяснение происхождению этой рукописи. Идея о том, что телепатические возможности плюща могли превратить пишущие машинки пяти ранее нормальных редакторов в спиритические доски, является оскорблением для рационального мышления; с этим ни один здравомыслящий человек не может не согласиться. И все же есть к этой идее определенная тяга, по крайней мере, для меня, чувство, что да, именно так все и произошло, и да, именно так и была записана правда о тех событиях.

С. К.

От З., неопубликованная рукопись

4 апреля 1981 года

Парк Авеню Саут, дом 490,

город Нью-Йорк

Небо ясное, легкий ветер, температура 10°С.

Время: 9:16 утра.

Нью-йоркский офис компании «Безалкогольные напитки Радуга» расположен на третьем этаже здания, расположенного по адресу Парк Авеню Саут, дом 490. Несмотря на то, что компания невелика (доля на рынке по состоянию на 1 марта 1981года: 6,5%), «Радуга» полна энтузиазма, это молодая и быстро растущая компания. В начале апреля 1981 года высшее руководство «Радуги», безусловно, имеет повод для волнения: они получили права (за цену, которую они могут себе позволить) на коммерческое использование классической композиции Гарольда Арлена «Где-то над радугой»[240]. - Они готовят целую пиар-кампанию вокруг этой песни.

В это субботнее утро исполнительный вице-президент компании Джордж Пателла («Я свободный человек» - его любимая линия поведения для съема подружек в баре для холостяков... не то чтобы он был одинок) приехал из своего дома в Вестпорте, потому что среди ночи ему пришла в голову блестящая идея. Он хочет её записать и положить на стол своего начальника до полудня. А после полудня он собирается проехаться на 7-ю авеню, где недавно открылся новый стриптиз-бар, который ему ну просто необходимо посетить.

Его голова полна оживленных бутылок содовой, танцующих на радуге в хитрых красных туфельках, Джордж Пателла едва замечает мужчину, который следует за ним, ловит закрывающуюся дверь и бормочет «Спасибо» после того, как Джордж воспользовался своим ключом. Все, что он замечает, - это пожилой джентльмен, лет шестидесяти-семидесяти, красивый, немного изможденный, и одетый в зеленую военную форму.

Если бы его позже попросили более подробно рассказать об этой форме, мистер Пателла не смог бы практически ничего добавить, хотя по натуре он был человеком приветливым и внимательным (но при этом в некоторых случаях склонным класть свое обручальное кольцо в заднее отделение бумажника). Если бы его голова не была так забита этими танцующими бутылками из-под содовой, он мог бы заметить, что на форме этого пожилого человека с серо-стальными волосами не было ни знаков отличия, ни знаков различия. Если бы его ввели в гипнотический транс, тогда Пателла смог бы описать человека, который вошел с ним в лифт в то субботнее утро так: на нем была темно-зеленая рубашка, черный галстук, прикрепленный к рубашке простеньким позолоченным зажимом, и темно-зеленые брюки, сильно помятые и подвернутые поверх начищенных до блеска черных ботинок. Другими словами, это вроде бы был костюм военного покроя, но такой, который можно купить в магазине армейского снаряжения в квартале отсюда менее чем за сорок долларов.