Плюшевая засада

– Тетя Света, а правда, что у вас в доме есть чудище?

– Что?

– Мне Тома рассказывала, что вы у себя на втором этаже за железной дверью держите страшное чудище. Лохматое! На шести ногах! И когда его обижают, оно воет!

Светлана ничего не ответила. Она замерла словно громом пораженная. Стояла и смотрела на Алиску так, словно видела ту впервые.

А девочка продолжала канючить:

– Теть Свет, так можно мне на ваше чудище взглянуть? Ну пожалуйста! Хоть одним глазком!

Светлана не отвечала. Зато ей на помощь пришел брат.

– Никакого чудища у нас нет! – решительно заявил он Алиске. – Не знаю, что тебе наговорила Тома, наверное, нафантазировала или просто наврала, но чудища нет.

– А комната с железной дверью и без окон? Тома говорила, раньше его держали за решетками, но один раз оно решетку вырвало и удрало. Его поймали, вернули, и с тех пор окна в его комнате заложены кирпичом. Когда оно плохо себя ведет, ему выключают свет. А оно боится темноты и потому воет.

– Что ты говоришь? Сама подумай, как это чудище может бояться темноты? Да темнота – это его лучший друг и помощник. Вспомни ваш любимый мультик, который вы с Томой смотрели по двадцать раз, эту вашу «Академию монстров». Разве чудовища там боялись темноты? Ведь нет?

– Нет. Так что, значит, чудовища никакого у вас нету?

– Почему же нету, – серьезно произнес Георгий. – Есть. Лежит в своей постели под шелковым балдахином с кисточками и в сорочке с кружевами.

– Что же это за чудище такое? – засмеялась Алиска.

– Пойдем, я тебя ему сейчас представлю.

– А оно меня не съест?

– Раньше оно тебя за один присест бы сожрало. А сейчас у нашего чудовища зубы от старости выкрошились. Максимум, что оно может – покусать тебя. Но ты держись поближе ко мне, и все будет в порядке.

И Георгий повел девочку на второй этаж. Как без труда поняла Ната, знакомиться с Антониной. Сама Ната осталась внизу. Ей было о чем подумать. И, прислонившись к стене, Ната медленно погружалась в задумчивость. Но вскоре Клавдия вывела ее из этого состояния.

Примчавшись, она громко зашипела Нате:

– Быстро прибавь еще два прибора! Мигом!

И унеслась на кухню, чтобы приказать Катерине за оставшиеся полчаса приготовить еще какое-нибудь блюдо, которого бы хватило на двух взрослых и привыкших к деликатесам мужчин. Это требование вызвало у поварихи массу эмоций.

– Чего я вам за полчаса успею сготовить? Зайца в винном соусе? Утку по-пекински? Или желаете запечь окорок? За полчаса я могу лишь приготовить яичницу с салом или блины на скорую руку.

– Добавь блинов. Добавь что хочешь. Сам хозяин едет! Ты должна понимать, что это значит!

И Клавдия унеслась, чтобы за оставшиеся полчаса навести в доме полный марафет. В ходе ревизии обнаружились многочисленные большие и малые недочеты, так что Нате пришлось побегать по дому с волшебной тряпкой, делающей все стекла и зеркала чистыми и блестящими без разводов и подтеков и банкой с какой-то чистящей все металлические штуки пастой. В итоге к приезду Валентина Петровича дом сверкал чистотой, а Нате казалось, что от нее изрядно попахивает потом и немножко бытовой химией.

Несмотря на горку золотистых блинов, к которым подали пиалы с красной и черной икрой, тонко нарезанную красную рыбку и плавающие в топленом масле рубленые вареные яйца, обед прошел в тяжелой и какой-то напряженной атмосфере. Антонина спустилась к обеду с такими охами и вздохами, что всем казалось, дама вот-вот отдаст богу душу. Поэтому на нее поглядывали с опаской. А дети, как заметила Ната, исподтишка стреляли в нее комочками жеваного хлеба.

Вместе с Валентином Петровичем приехал детектив Слава. Ната ему обрадовалась, но он знаками дал ей понять, что афишировать их знакомство не рекомендуется. За столом взрослые явно не знали, о чем им говорить. Они избегали даже просто лишний раз посмотреть друг на друга. Немного исправляли ситуацию дети. Но и они вели себя скорей развязно, нежели просто свободно. Мальчики были десяти и одиннадцати лет, но, как ни странно, именно шестилетняя Алиска была у них заводилой.

Валентин Петрович хмуро поглядывал на расшалившихся детей.

А потом спросил у дочери:

– Что это у Томы на голове?

– Так сейчас модно, папа.

– Модно? И что, если по моде будет маленьких девочка мазать краской с ног до головы, то ты и мою внучку тоже раскрасишь? А если будет модно делать им татуировки на лбу, сделаешь?

Валентин Петрович закипел. Он и раньше был не в лучшем расположении духа, а тут забулькал.

– Моду им подавай! Тома, иди сюда!

– Не пойду, – ответила нахальная Алиска.

– Это еще что такое! Ко мне, я сказал! Тома!

– А я не пойду, потому что никакая я не Тома! Меня зовут Алиса. Вот так-то!

– Что это еще за фокусы? Почему Тома говорит, что ее зовут Алисой? Ты что… Ты ей имя поменяла?

И прежде, чем Светлана успела ответить, Валентин Петрович налился той лютой черной злобой, которая рушит города и сметает с лица земли целые цивилизации. На него просто было страшно смотреть. Глаза метали молнии, сам он почернел, а над его головой появилось нечто похожее на мрачную грозовую тучу. И грянул гром.