Плюшевая засада

И все же она сообразила, что лучше сначала покрасить стены, а потом уж возиться с песочком. Начать она решила с самого дальнего конца подвала. Не без труда, но все же перетащила туда ведро с гашеной известью, принесла лохматую кисть и принялась трудолюбиво возить по стенам вверх-вниз, не забывая время от времени отпивать из бутылки по глоточку. Несмотря на низкую температуру, сохранявшуюся в подвале, Нате было тепло. Перебродивший виноградный сок согревал ее не хуже теплой одежды. И еще он придавал ее рукам силы и уверенности ее движениям. Сколько мог продлиться такой эффект, Ната не знала, но она пользовалась им покуда могла.

Ната водила кистью высоко под потолком, когда внезапно почувствовала, что кисть провалилась в какое-то углубление. Ната извлекла кисть и попробовала снова. Тот же эффект. В этом месте стена была неровная. Может, в другой раз усталая Ната и махнула бы на это рукой, ну, дыра и дыра, белить не мешает, и ладно. Но сегодня выпитое вино толкало ее на исследование этого мира. Ната притащила стремянку, поднялась на несколько ступенек и обнаружила под самым потолком нишу, которая была глубиной в две ладони и тянулась где-то на метр.

В углублении что-то лежало. Какой-то пакет. Развернув его, Ната обнаружила стянутую резинкой пачку денег и паспорт на имя некоей Епифановой Марии Егоровны. Но вот что интересно: деньги были нашими родными российскими рублями, а вот паспорт был итальянским. Чтобы это понять, у Наты ушли последние умственные усилия. Да еще с фотографии паспорта на нее смотрела никакая не Епифанова, а самая настоящая Елизавета Николаевна.

Тут мозг у Наты окончательно забуксовал. И какое-то время она провела в ступоре, тщетно пытаясь понять, что все это значит.

– Я нашла тайник, – рассуждала она сама с собой. – В тайнике лежали деньги и фальшивый паспорт на имя пропавшей хозяйки дома. После всего найденного логично было бы предположить, что Елизавета Николаевна готовилась к побегу заранее. Она раздобыла себе фальшивый паспорт, с которым надеялась уехать в Италию. Но почему она его оставила? И деньги! Почему деньги наши, если паспорт итальянский? Если бы Елизавета Николаевна подалась в эмиграцию в Италию, ей бы там куда больше пригодились евро. Да и вообще, кто в наше время безналичных платежей таскает при себе наличные?

Ответ был один. Только тот, кто не хочет светить свою пластиковую карту. Но все равно, какими бы ни были планы Елизаветы Николаевны, почему она оставила паспорт на свое имя и деньги в тайнике?

– Ведь она приходила в дом этой ночью. Я видела ее своими глазами. В комнате с игрушками точно была она. Почему же она не заглянула в тайник в подвале? Побоялась? Но при этом она рискнула подняться на второй этаж, где в каждой комнате кто-нибудь живет. И вот там как раз был велик риск наткнуться на кого-то из своих. А сюда, в погреб, если кто и заглядывает, то один Георгий, когда ему приходит настроение выпить.

Внезапно Ната услышала шаги. Она едва успела спрятать паспорт и деньги в карман и сунуть опустевшую бутылку в бадью с краской, как из-за поворота показалась Клавдия.

– Что это ты тут делаешь?

– Крашу!

И Ната указала на небольшой побеленный ею участок стены. Кистью она придерживала бутылку, которая так и норовила всплыть. Оставшееся на дне вино смешалось с известью, отчего та слегка порозовела и на ее поверхности образовались разводы. Они были очень красивы. Но Ната боялась, что Клавдия их красоты не оценит.

– Умывайся, приводи себя в порядок и поднимайся наверх. Поможешь мне обслуживать гостей.

Оказалось, что внезапной милости и освобождению из подвального заточения Ната была обязана появлению друзей Светланы и Германа, которых она вызвала, чтобы те помогли угомонить мужа. Дело было в том, что Алиска до сих пор не объявилась. И муж дошел до того, что обвинял Светлану в том, что она куда-то подевала его девочку. Острая фаза, когда Герман метал громы и молнии, утверждая, что Светлана специально заманила Алиску к себе в дом, чтобы тут, в своей вотчине, извести его ребенка, уже миновала. Светлане удалось убедить Германа в том, что всему виной обычная случайность и шалости детей.

– Задумай я дурное, разве оставила бы я в твоих руках свою собственную дочь. Подумай!

Этот аргумент Герман счел справедливым. Но окончательно он готов был успокоиться, лишь получив свою дочь обратно. А до этого было еще далеко.

– Девочка пропала ночью. Уйти далеко она пешком не могла. Будем обыскивать окрестности.

Если бы спросили мнение Наты, она бы сказала, что с такой бедовой девчонки, как эта Алиска, вполне сталось бы и уехать на чьей-нибудь машине. Угнать, может, и не угнала бы. Но напроситься в попутчицы – это запросто. И поди теперь знай, куда завезла чужая машина неугомонную девочку.