Плюшевый оракул

— Проехали, — перебила Ника. Подтянула к себе первую фотографию со знакомой полнощекой поварихой Ангелиной Яновной, блондинкой с мелкой завивкой и ясными зелеными глазами. Разглядывая ее и сосредотачиваясь, нашарила на нижней полочке журнального стола верную колоду карт. Верную совсем не фигурально, не каждая колода «соглашалась разговаривать».

Но, подумав, Ника поднялась из кресла и прошла на кухню к навесному шкафчику.

У каждого серьезного кулинара под рукой должны быть вина, коньяки и разнообразные качественные ликеры. Прикинув свои силы уже перед раскрытой дверцей шкафчика, Ника выбрала коньяк и вернулась в гостиную с бутылкой и двумя фужерами.

— Не возражаешь? — поинтересовалась, покрутив пузатыми фужерами над столиком. — Или на службе ни-ни?

— Не возражаю. Тем более что сейчас я не на службе.

— А в гостях, — хмыкнула Вероника и плеснула коньячку в фужеры. Посмаковала недурственный напиток и почему-то оправдалась: — Вообще-то я не пью, но перед процессом — позволяю. Помогает расслабляться и отринуть лишнее.

Отпивший коньяку Давыдов скроил серьезную мину:

— А то. Северные шаманы вообще перед ворожбой настойку из мухоморов пьют. Чтобы вой ти в измененное состояние. В транс.

«Плюшевая» ворожея в транс уходить не собиралась. Она просто посидела молча. Прислушалась к ощущениям — вроде бы нужная жилка завибрировала, появилось нетерпение, как перед просмотром интересного фильма или чтением хорошей книги. Поглядела на фото улыбчивой кудрявой Ангелины, перетасовала карты и произнесла ритуальную для себя фразу:

— Погнали наши городских.

Именно с этих слов начинала «беседовать» с картами чужая деревенская бабушка.

Вокруг улыбчивого фото раскладывались в основном красные масти — бубны и червы — мелькнула пара треф-крестей, обозначая, что Ангелина Яновна вполне довольна работой и получает за нее достойную оплату. Какая-то незначительная болячка высветилась, разговоры-сплетни…

— Почему ты начала с повара? — негромко поинтересовался склонившийся над столиком Давыдов.

— Во-первых, я с ней знакома. Во-вторых, она несколько раз приходила на рабочую кухню.

— Я не мешаю? Когда спрашиваю.

— Нет. Здесь нечему мешать. — Ника распрямилась, поглядела на Сережу. — Чиста наша Ангелина аки голубица. Никакой тьмы я не вижу, воровства с обманом близко нет, больших денег она не ожидает. Думаю… — задумчиво надула щеки, — с поваром можно завязывать.

Еще четыре раза «деревенские гнали городских», в вероятные подозреваемые Полумятова зачислила только одного охранника, Кирилла Партова. У молодого плечистого парня, стриженного почти под ноль, застряли в голове серьезные денежные проблемы и присутствовала ревность к некой бубновой особе. Но ее охранник в ноги положил, что позволяло предположить: Кирилл пытается изжить либо ревность, либо всю особу целиком. Обман присутствовал, но его, как ниточками, подтягивала к себе та самая бубновая молодка. Похоже, что обманщица — она.

— Что скажешь? — заметив, что над этим раскладом Вероника впервые задумалась, спросил Давыдов.

— Да по большому счету… ничего, — хмуро высказалась «плюшевая» гадалка. — Проблемы с деньгами у Кирилла есть, но он их, кажется, самостоятельно решить не может — деньги в голове, а не в руках, и с воровством-обманом они не связаны. В любви ему, пожалуй, не повезло, но бросаться из-за этого в омут с головой Кирилл не будет, так как в голове этой не сумбур, а логически организованный порядок. — Вероника развела руками. — Прости. Я предупреждала.

Сергей огорченно почесал в затылке. Потом, прикинув что-то, пошарил в своей папке и извлек еще одну фотографию.

— Вот, — сказал. — Отпечатал, когда еще Окунев не побывал в больнице и ему там не сказали, что горничная Елизарова без дураков больна.

— Елизарова? Я ее знаю, — изгибая шею и приглядываясь к фотографии, сказала Вероника. — Это Жанна. Она больна?

Давыдов хмыкнул.

— Когда Елизарова узнала, что всей обслуге придется проходить детектор лжи и обыск, упала в обморок. Как подкошенная. Тогда как раз для бабушки Сальниковых вызвали неотложку, той схудилось. Но эта «скорая» увезла не сальниковскую бабушку, а их горничную. Причем с сиреной, у Елизаровой давление чуть ли не до нуля упало.

— Бедняжка, — прошептала Вероника.

— Да не совсем, — снова ухмыльнулся недополицейский. — У Жанны в сумке банку черной икры нашли. Слямзила из господского холодильника и уже в больнице рыдала перед Окуневым: «Муж скоро приезжает, хотела побаловать любимого!..» Короче, поняла, что кража икры выплывет наружу, сердечко слабое, со страху в обморок и рухнула. Будешь на нее гадать? — спросил обреченно. — Тут-то кража — была. Правда, икры.

Вероника подтянула к себе снимок, начала тасовать колоду…

— А муж у нас — кто? — спросила, не отрывая взгляда от фотографии.

— Вахтовик. Работает на Дальнем Севере, месяцами дома не бывает.