Плюшевый оракул

Заведение господина Шутова располагалось не на самом проспекте, а пряталось за зеленым пятачком крохотного сквера — с липами, а не навязчивыми тополями, засыпающими пухом весь квартал. Вероника огляделась, поднялась по невысокому крыльцу и перешагнула порог антикварного салона. Над ее ухом мелодично тренькнул колокольчик, но на вошедшую девушку обратил внимание только охранник в приличном «похоронном» костюме. Продавец — пожилая дама с невесомым пеплом кудряшек, продолжила изучать толстенный гроссбух, положенный на прилавок возле кассы.

Н-да, рекомендациям Лорхен всегда можно доверять. Она, конечно, ошиблась с остановками, но в остальном… солидно. Этот салон разительно отличался от того, в который Вероника заглянула по дороге. Спокойный мягкий полумрак, картины в разнокалиберных рамах — масло, акварели, гравюры, — расположены так, что хочется такое же устроить на стенах собственной квартиры: стиль, колористика, продуманность.

Вероника, никогда не интересующаяся древностями, почему-то представляла антикварную лавочку чем-то вроде запыленной кладовой. С потертыми дореволюционными диванами и креслами, к подлокотникам которых прислонены стопки картин неизвестных художников. Эти второстепенные картины вынесли со своих пропыленных чердаков старушки или их обнищавшие наследники в надежде откопать среди хлама нечто вроде Рембрандта, случайно привезенного прадедушкой из завоеванной Германии.

В салоне было и несколько светлых пятен. Стеклянные витрины с фарфором и потускневшим хрусталем подсвечивали деликатные лампы. Несколько настольных плафонов изогнули изящно-хищные шеи над застекленными прилавками.

Диван и кресла, кстати, все-таки нашлись, когда Вероника огляделась. Только не потертые и не продавленные, а матово поблескивающие вензелями серо-голубого гобелена. Там же, у окна, был и низкий столик на изогнутых «гепардовых» ножках-лапах.

Вероника двинулась к прилавку. Обратила внимание, что на бейджике работницы салона стоит «Ольга Викторовна», а не как в обычном магазине просто «Ольга». Дверь за спиной негромко тренькнула колокольчиком, ворвавшийся сквозняк раздул волосы Ольги Викторовны, под невесомым «пеплом» показалась проплешина с розовой кожей…

Работница не обратила внимания и на этого вошедшего, а Вероника оглянулась. В салон заходил поджарый молодой мужчина в алой бейсболке, натянутой почти до глаз, и джинсовом костюме, вероятно купленном в магазине эконом-класса. Затрапезные ботинки это впечатление поддерживали.

Вероника, чувствовавшая себя чужеродной среди ненавязчивой антикварной роскоши, внезапно испугалась. Мужику в дешевом жидком дениме вообще здесь делать нечего! Зачем он зашел почти вслед за ней? Подобрать серебряную вилку взамен утерянной?! Закрыть пятно на обоях «пустяшной» акварелью?!

«Я перестаралась и напугала вора-убийцу, когда задержалась в ювелирной мастерской? — зароились предположения. — Он подумал, что я уже взяла с собой что-то сальниковское и сейчас буду этим торговать?» Вероника машинально прижала к животу сумочку на длинном ремешке. И наклонилась над витриной, ничего не видя, вся превратившись в слух: странный гость антикваров тихонько шаркал башмаками, перемещаясь вдоль стены с картинами, и приближался, приближался…

— Оленька, — из раскрывшейся двери на рабочую половину вышел пожилой мужчина в полосатых брюках, дымчатом твидовом жилете и игривой бабочке, темно-синей в лиловый горошек. С умеренным пузиком, чуть нависающим над кривоватыми ногами.

Может быть, на ком-то другом такой наряд и выглядел бы клоунским, но только не на этом господине с седоватым венчиком волос вокруг загорелой лысины.

— Вы уже разобрались с лотами? — поинтересовался господин и поглядел на Веронику, перепуганно прижимающую к себе сумочку.

— Нет, Аркадий Валентинович, — кисло призналась Оленька. — Дайте мне еще пару минут.

Несмотря на выканья, эти двое показались Веронике родственниками. Кудряшки цвета пепла, одинаково покатые плечи и серые глаза под набрякшими верхними веками. Ноги Ольги Викторовны закрывал прилавок, но почему-то Вероника легко вообразила чуть искривленные икры и ступни, обутые в приличные туфли на каблуках-кирпичиках.

Аркадий Валентинович, выделяя Ольге Викторовне требуемые минуты, обратился к посетительнице:

— Вас что-то заинтересовало, милая барышня?

Барышня замялась, слушая, как шаги подозрительного незнакомца прошаркали к входной двери. Но колокольчик так и не подумал тренькнуть. Слегка разжала пальцы, сцепившиеся на сумке, и хрипло каркнула:

— Ну, как сказать…

Что-то сказать было нужно. Вероника дико испугалась выходить на улицу, закрытую липами от проезжей части. Понимала, что обещанию Окунева можно доверять, полицейские защитят ее от любой неожиданности. Но ноги неожиданно приобрели мягкость переваренных спагетти, Ника прижалась туловищем к прилавку и проблеяла:

— Я вот хотела поинтересоваться… Вы драгоценности покупаете?

— Какие, например? — приветливо пророкотал Аркадий Валентинович.

— Ну… разные. Мне бабушка кое-что оставила.

— Вы это «кое-что» с собой принесли? Позволите взглянуть?