Плюсы неразделенной любви

Все ясно. Кэсси встречается с кем-то целых два дня и уже успела стать специалистом по истинной любви. А вот я ничегошеньки не понимаю. Наивное бесполое существо!

– Молли, ну чего ты? Прости. Я же сказала – звучит не очень. – Она вздыхает. – Ну не начинай, пожалуйста. Хотя бы сейчас…

Вдруг на журнальном столике жужжит ее телефон. Сообщение.

– Она здесь!

– Бабуля или Мина?

Но Кэсси уже спрыгивает с дивана и бежит к двери, а потом – на улицу. Прямо под дождь. От парадной до Мининой машины всего пара шагов, но Кэсси промокает до нитки. Впрочем, ей все равно. Она запрыгивает на пассажирское кресло, и они обнимаются, склонившись над коробкой передач.

Я краснею и отворачиваюсь.

Примерно через полчаса приезжают Патти с бабушкой Бетти. Вскоре мы все усаживаемся вокруг обеденного стола. И первое, что выдает бабуля:

– Кэсси, а ты не рассказывала, что у тебя восточная подруга!

– Бабуууль! – шипит Кэсси и в отчаянии смотрит на Патти.

Та морщится:

– Мам, нельзя так говорить.

– Нельзя?

Я качаю головой.

– Бабуль, Мина – американка корейского происхождения, – сообщает Кэсси. – Лады? Нельзя говорить «восточная».

– Восточный – это ковер, – добавляю я.

– Не успеваю я за вашей терминологией, – смеется бабушка. – Мина, дорогая, надеюсь, ты на меня не в обиде. Я очень рада с тобой познакомиться.

– И я очень рада.

Мина явно такого не ожидала.

Надин приносит огромную индейку – какую впору подавать на День благодарения. Обычно их называют «молодыми индейками», отчего возникает вопрос, какого же размера старые. Блюда передают по столу. Мне почему-то не по себе. Наверное, это эмпатия. По отношению к Кэсси. Или к Мине. Боже. Бедная Мина.

– Так ты живешь в Бетесде? – спрашивает Надин. – Наверное, там весело.

Мина неуверенно улыбается:

– Не сказала бы.

– Мам, весело – это на Эйч-стрит, например, – вставляет Кэсси.

– Не согласна, – возражает Надин. – Веселье там, куда ты его принесешь. Правда же, Ксэйвор Ксэв?

Ксавье тем временем пытается раздавить у себя в волосах кусочек персика.

– Он очень на вас похож, – замечает Мина, переводя взгляд с Ксава на Надин.

– О-о-о, спасибо.

– Я же говорила, – вступает Кэсси. – Это ее Мини-Мы[31].

Люди всегда это подмечают. Ксавье очень похож на Надин, а Кэсси – вылитая Патти на старых фотографиях. Это я тут странненькая. Втайне я думаю, что похожа на донора, но его фоток я не видела. Конечно, бабуля всегда говорит, что я смахиваю на нее. Не знаю, чем и как, но она любит об этом упоминать.

И вот, пожалуйста:

– А знаешь, Молли – просто копия меня в семнадцать лет. Только я в этом возрасте была стройненькой.

Это она тоже всегда добавляет.

– Я и моделью для «Мэйсиз»[32] была. Представляешь?

– Ух ты! – поражается Мина.

– И я всегда говорю Молли: ты, конечно, пышечка, но лицо у тебя прекрасное. Прекрасное же?

– Очень, – кивает Мина, а Патти предупреждает:

– Мам, прекращай.

Тогда бабуля демонстративно закрывает рот ладонью и подмигивает мне.

Кажется, я сейчас заплачу. Правда. Сижу за этим столом и притворяюсь, что все нормально, пока бабушка обзывает меня толстой. В лицо. Пышечка… Она уже так меня называла. Но при секси возлюбленной Кэсси это звучит в тысячу раз хуже.

– Знаешь, внучка моей подруги Сильвии – в Колумбийском университете, – тихо говорит бабушка, придвинувшись ближе, – такая красавица! Ее зовут Эстер.

– Здорово.

Бабушка кладет ладонь мне на руку:

– Это в Нью-Йорке, дорогая. Ты ведь знаешь, что Колумбийский университет находится на Манхэттене? Так вот, у них там на компьютере есть эти упражнения, и Эстер занимается прямо в общей спальне.

– Ясно.

– Она их обожает.

Я медленно киваю. Каждая клетка моего тела замирает в напряжении. Кэсси с Миной внимательно слушают.

– Подумай об этом, мейделе[33], ладно? Вот бы мне кто по молодости подсказал, – сетует бабуля. – Потом избавиться от этого все сложнее и сложнее.

Так она себя и ведет. Порой мне нравится проводить время с бабулей, но бывает, она выдает такое, что просто хочется исчезнуть.

– А по молодости это запросто, – продолжает она. – Осторожность, вот что важно. Половину того, что на тарелке, не трогай. И обязательно поговори с Эстер! Она эти упражнения обожает – сбросила уже кило десять!

– Ясно.

– И парень у нее сразу появился.

Кэсси проглатывает кусок индейки и бросает вилку; та со звоном падает.

– Так, хватит. Это ненормально.

Я краснею:

– Да все в порядке.

– Ничего не в порядке, – она повышает голос. – Бабушка, хватит поливать Молли говном. Так нельзя. Прости, но зачем ты с ней так разговариваешь?

– Ну, Молли-то не против, да? – парирует бабуля и похлопывает меня по руке.

– Я не против.

– Нет, против, – тихо отвечает Кэсси.

Все так. Это очень глупо. Но я против. Просто когда бабушка берется за свое, я цепенею.

Тут на нас обращают внимание Надин и Патти.

– Мам, хватит. Мы уже это обсуждали.

– Да я же просто хочу помочь.

– Это не помощь.

– Патрисия, у нее проблемы со здоровьем, и ты это знаешь.

– Бетти, – говорит Надин и кладет вилку. А потом смотрит на Патти.

Кэсси пихает меня ногой под столом, но я и этого почти не замечаю. Меня бросает то в жар, то в холод. Трудно объяснить.