Плюсы неразделенной любви

– А что сказала Мина?

– Ну, про твою обувь.

Он смеется:

– Да ничего такого, правда.

– Но мне интересно.

Рид пожимает плечами.

– Окей. Не знаю. Это было на танцах, так что она, наверное, немного выпила. В общем, мы как-то вместе оказались на улице. Она подошла и села рядом – знаешь, я удивился, потому что раньше мы это, ну, никогда… Короче, она положила мне руку на плечо, серьезно-пресерьезно посмотрела в глаза и сказала: «Рид, я дам тебе по-настоящему важный совет. Хорошо?» Я ответил: «Хорошо». И она такая: «Эти кроссовки – непреодолимый барьер».

– Барьер?

Он кивает и отправляет в рот ложку теста.

– Ага. Для девушек в смысле. – Рид краснеет. – Типа мои кроссовки убивают желание.

– Боже. – Я закрываю лицо руками. – Мина…

– Да, было странновато, – говорит Рид.

Но где-то в глубине души я с ней согласна… Почти. Трудно объяснить, но эти кроссовки – просто жуть. Прямо сияют белизной. Демонстративно кричат своей немодной белизной.

Хотя какая разница? В общем-то, никакой.

Только кто надевает кроссовки на выпускной?..

– Но ты продолжаешь их носить, – говорю я, легонько задев ногой одну его кроссовку.

– Ага. – Он улыбается. – Не знаю. Просто меня это не особенно заботит.

– Что, девушки?

Рид снова краснеет.

– Да нет. Просто… Я – это я, понимаешь? Крутым я никогда не буду. – Он пожимает плечами. – Но меня это не сильно беспокоит.

– А по-моему, ты крутой.

Он смеется:

– Спасибо.

– Просто к слову.

Я кручу в руках банку и стараюсь не улыбаться.

Потому что, стоит признать, есть что-то очень крутое в том, чтобы в самом деле не обращать внимания на чужое мнение. Многие говорят, что им все равно, или ведут себя так, как будто им все равно. Но мне кажется, большинство все равно волнует, что скажут другие. Меня вот волнует.

Если бы мне кто-то сказал, что какая-нибудь деталь моего гардероба – это «непреодолимый барьер»… Давайте начистоту. Я бы эту вещь сожгла. Но Рид носит свои кроссовки каждый божий день.

И в этом определенно что-то есть. Что-то тревожное, но в хорошем смысле – как если незнакомец посмотрит тебе в глаза.

Я начинаю нервничать.

– Мне нужно поставить банки в духовку, – говорю я и резко встаю. – Краску надо закрепить.

В груди как будто пружина. Сердце скачет в бешеном танце.

Когда я возвращаюсь, Рид предлагает прогуляться. Если я не против. А я не против.

Так что мы гуляем. Идем в ногу – подстраиваемся друг под друга автоматически.

На улице становится мрачно, облака сменяют тяжелые серые тучи, похожие на мокрые подгузники. Так Надин всегда говорит.

– А что еще ты готовишь к свадьбе? – спрашивает Рид, когда мы доходим до Лорел-авеню, и тянется к кнопке светофора.

– Делаю тканевую гирлянду для церемонии.

– Тканевая гирлянда. – На его щеке снова появляется ямочка. – Такое точно бывает?

– Точно-точно.

– Мне надо увидеть это своими глазами.

Я достаю телефон. И отправляю ему сообщение со ссылкой на сайт Let Me Google That for You[47].

Рид останавливается, чтобы его прочитать. Кажется, он неспособен переписываться на ходу.

– Пфффффф. Очень смешно.

Рид ухмыляется. А потом обнимает меня. Сбоку, крепко, одной рукой. Он отпускает меня прежде, чем я успеваю понять, что произошло, но теперь я чувствую себя большой бутылкой колы, которую как следует встряхнули.

– Так вот, я… – начинает Рид, но небо внезапно окутывает тьма, словно кто-то нажал на выключатель.

На землю падают первые редкие капли… А потом небеса разверзаются.

– Э-э… – мычу я.

– Пробежимся?

– Придется.

Я перевожу взгляд на Рида – волосы прилипли ко лбу, капли дождя стекают по носу, щекам и стеклам очков.

– Ты хоть что-нибудь видишь?

Он смеется.

– А ты?

После чего поворачивается ко мне и убирает мою мокрую челку с лица. У меня перехватывает дыхание.

– Ладно, побежали, – говорю я быстро.

Он хватает меня за руку, и внизу живота все сжимается и начинает пульсировать. Держась за руки и промокнув до нитки, мы вбегаем к нам на крыльцо. Ливень такой сильный, что капли отскакивают от тротуара. Пахнет влагой. И звук как при включенном душе.

Рид смеется.

– Ох, ну и ну…

Не будь осторожной.

Однако тут открывается входная дверь. Мы мгновенно расцепляем руки.

Кэсси.

Ее брови взмывают вверх.

– Это еще что? Конкурс мокрых маек?

– Ага. – Я улыбаюсь. Сердце неистово колотится.

– Вы оба проиграли, – ехидничает она, насмешливо глядя на меня.

И я точно знаю, о чем она думает, словно она произнесла это вслух.

17

Я не могу выбросить случившееся из головы. Ливень и все остальное. Мой мозг превратил воспоминания в мутную киноленту с фильтром «Валенсия» и саундтреком от Bon Iver[48]. Я постоянно прокручиваю в памяти то, как выглядели наши переплетенные пальцы. Как по рукам бежали мурашки. Как Рид коснулся моего лица и убрал со лба челку.

Может, прозвучит безумно, но все же мне почти кажется, что он мог меня поцеловать. Или ответить – поцелуй я его первым.

Так вот что значит не быть осторожной.

Мне немного дурно, как будто я подхватила желудочный грипп. Только приятный. Я словно зависла между двумя состояниями: тошнотой и превращением в живое эмодзи с глазами-сердечками.