Плюсы неразделенной любви

Пожалуй, пришла пора сделать официальное заявление – влюбленность номер двадцать семь: Кроссовочный Рид. Рид, Одержимый Тестом Для Печенья. Рид, Который Круглый Год Питается Шоколадными Яйцами. Короче, даже не знаю, как его назвать.

Все случилось слишком быстро, и я вдруг увязла по самое горло.

Теперь хочу, чтобы он мне написал, хотя знаю, что он на работе. Наверное, распаковывает сейчас картинные рамки. И все равно я постоянно проверяю телефон.

Ничего. Длительные минуты сплошного ничего.

Я пытаюсь отвлечься на гирлянду и делаю надрезы по краю ткани. Одно из преимуществ хлопка в том, что разрезать его полностью не требуется: если потянуть за края в разные стороны, края получатся ровные. Для гирлянды мне нужно приблизительно пятьдесят миллиардов ленточек. И это хорошо – моим рукам нужно отвлечься на что-то ровно пятьдесят миллиардов раз. Если я буду занята тканью, то не смогу отправить Риду до боли откровенные сообщения.

Рид, не думаю, что твои кроссовки – это барьер.

Рид, на крыльце ты должен был меня поцеловать.

А может, я должна была тебя поцеловать?

Самое странное – это жгучая потребность произнести все вслух. Я хочу кричать на все метро и поставить в статус в фейсбуке. Хочу посмотреть ему в глаза и признаться. Рид, ты мне нравишься, понимаешь?

Наверное, я тоже ему нравлюсь.

А может, я неправильно все поняла. Но даже если я ему нравлюсь – что потом? Поцелуемся. Хорошо. Сексом займемся. Не знаю… Даже если я ему нравлюсь так, я могу не понравиться ему без одежды.

Ненавижу даже допускать такие мысли. Ненавижу ненавидеть свое тело. Вообще-то я его даже не ненавижу. Скорее боюсь, что его ненавидят все остальные.

Ведь у толстых девчонок бойфрендов не бывает, а уж секса – тем более. По крайней мере в кино; а если это и случается, то только шутки ради. А я объектом шутки быть не хочу.

В среду мне не нужно на работу, так что я плетусь за Кэсси в гости к Мине. Это странновато, потому что дома будут ее родители. Нет, родители у нее не странные – вообще-то даже довольно крутые: мама – психиатр, а папа – психолог. Они из тех, кто не любит, когда их называют «докторами». Особенно папа – он почти хиппи, что весьма неожиданно для жителя Бетесды по имени Юджин.

В общем, мы беседуем с ними на кухне. Минина мама проверяет какое-то блюдо в духовке, а папа разбирает почту.

– Я слышал, вы живете в Такома-парке, – говорит мистер Чой. – Я работал там после защиты докторской.

– А сейчас у них общая частная практика. Миленько, правда? – фыркает Мина и закатывает глаза.

Но Кэсси энергично кивает:

– Еще как!

О боже. Она подлизывается к предкам Мины и делает это самым бессовестным образом.

– А вы на чем-то специализируетесь? – спрашивает Кэсси.

– Есть немного, – отвечает миссис Чой. – Бóльшая часть пациентов попадает к нам от страховщиков, так что бывают самые разные случаи, но мы много работаем с тревожными расстройствами.

– Здорово, – говорит Кэсси и с улыбкой пялится на меня. ЭЙ, МОЛЛИ, ЭТО ПО ТВОЮ ДУШУ. Какое замечательное и ничуть не позорное совпадение!

– Мальчики уже внизу, – сообщает миссис Чой. – Может, сделать вам покушать? Рамен и яйца почти готовы.

– Не, всё норм, – поспешно отказывается Мина.

– А что будете пить?

Сначала я решаю, что миссис Чой говорит об алкоголе (может, родители у Мины и правда хиппи), но потом она открывает холодильник и вручает дочери пару бутылок с водой.

– Молли, очень приятно было познакомиться, – говорит она. – Я так рада, что у Мины появились новые подружки.

Ой… Не думаю, что под подружкой она имеет в виду человека-с-которым-у-ее-дочери-секс. А может, она решила, что Мина встречается с нами обеими? Интересно, они вообще знают, что Кэсси не просто подружка? Изначально я думала, что Мина давно им обо всем рассказала, но теперь не уверена – и уточнять не хочу.

– Еще раз – что готовит твоя мама? – спрашивает Кэсси на лестнице.

– Яйца и рамен. Ты что, никогда не пробовала?

– Э-э, нет. Но звучит восхитительно.

– Да так и есть. – Мина останавливается на последней ступеньке и улыбается ей. – Как-нибудь тебе приготовлю.

В подвале парни полностью увлечены игрой на олдскульной «Нинтендо». Уилл сидит на двухместном диванчике и тычет в кнопки на контроллере.

– Это Марио? – спрашиваю я.

– Ага, – отвечает он, не сводя глаз с экрана.

Не будь осторожной. И не думай о Риде.

Я приземляюсь на гору подушек рядом с ним.

– Он очень хорошо играет, – говорит мне Мина.

На экране Марио Уилла съедает какой-то листочек, который превращает его в енота. Что курили разработчики старых видеоигр?

Я немного расслабляюсь, наблюдая, как Марио перепрыгивает холмики и прыгает в зеленые трубы. Отключиться всегда приятно. Забыться бы хоть на минутку. Но голова забита всяким бредом. Окончательно избавиться от осознания того, что я Молли, мне так и не удается.

Иногда быть Молли совсем не просто.

Тут жужжит телефон. Эбби.