Плоды манцинеллы

Конечно же, нет. Всю свою жизнь Марта Бремер выжигала чувства. Она превратила себя в безвкусную копию человека с навязчивой жаждой поддельной справедливости, изменилась так, что лишь упреки, сомнения и глупые переживания крутились в мыслях. Женщина прошла тернистый путь, считая самопожертвование высшим благом… Вот только в сердце ее не было места такой добродетели. Тщеславие, зависть, предвзятость — черты, сокрытые внутри Голоса Родства.

Она перевернулась на спину, дрожащими руками протерла глаза. Дышалось тяжело.

— Я калека, — прохрипела женщина. — Да ты и сама это видишь. Ты ведь все про всех знаешь, — собственный голос казался чужим. Слишком тихим, слишком слабым. Взгляд Марты бесцельно блуждал по потолку. Она искала нужный вопрос, а когда он все-таки пришел, мир вновь расплылся жирными разводами. — Скажи… Во мне есть хоть что-нибудь хорошее? Осталось? Было ли вообще?

— Матерь! Матерь! — высоко прокричала девочка. — Матерь, что с вами?! Вы в порядке?!

Лина склонилась над ней. В синеве ярких глаза виделось отражение — сломленная, разбитая женщина взирала на нее издалека, откуда-то сверху. Гораздо выше, чем потолок проклятой тюрьмы. Выше, чем само небо.

— Давайте я помогу вам подняться, матерь, — прошелестела девочка. — Позвать за врачом?

— Ты! Прочь… — прошипела Марта.

Она хотела оттолкнуть девку, схватить за волосы и вколотить лицом в лакированное дерево пола. Хотела добавить к слезам и слюням, что несколько мгновений назад сама оставила на паркете, новые сочные краски. Ничтожная, глупая, мелкая — девочка не заслуживает равенства. Никогда не встанет в один ряд с Мартой и не получит права внешне походить на Совершенство. Лина, как и все дешевые копии до нее — злая насмешка судьбы.

В чистоте синих глаз мелькнуло отражение. Искаженное злобой лицо. Такое близкое, четкое и знакомое. Лицо, что женщина ненавидела пуще жалких подделок Ромула.

— Просто уйди, — ослабев, бросила Марта. — Уйди, прошу тебя…

Девочка замерла статуей. Даже блестящие глаза недвижимо застыли.

— Она тебя боготворит, — сказала Эстер. — Уже боится, но все еще видит в тебе священный идол.

Лина не шевелилась. Из уголка приоткрытого рта побежала тонкая струйка слюны. Марта осторожно толкнула девушку в грудь, та покачнулась и вновь замерла.

— Что происходит? Что ты с ней сделала?

— Отключила на время. Ведь оно у нас ограничено.

Женщина тряхнула головой.

— Как ты это делаешь?

— Ты не поймешь. Как и она не поймет, — Эстер кивнула на Лину, — почему в тебе столько ненависти. Как они все не понимали, эти твои «дочери». Ты смешала всех и каждую с дерьмом, превратила то обожание, с каким они приходили, в мерзкую смесь из страха, отчаяния и отвращения. И после этого ты спрашиваешь, есть ли в тебе хорошее… — она улыбнулась. — Добро есть в каждом, Марта. Но ты свое давно потеряла.

Марта хотела сказать, что ей не дали возможности стать лучше, она открыла рот, приготовилась произносить оправдания… Но поняла, насколько это бессмысленно.

— Пошла ты к черту, Машенька, — по-русски сказала женщина. — Ты видишь меня насквозь, знаешь все мои ошибки. Так давай же, чего ты ждешь, — Марта с трудом поднялась на колени. — Суди меня. Сделай то, ради чего пришла. Я уже устала ждать смерти…

Холодный смех оказался ответом. Женщина вздрогнула.

— Смерти?

Эстер легко вскочила на ноги. Ее шаги эхом разносились по дому, а застывшая рядом Лина будто бы сжималась, уменьшалась в размерах по мере приближения Совершенства.

— Ты думаешь, я принесла тебе смерть?

Теплая ладонь опустилась на голову Марты. Тонкие пальчики пробежались по волосам, дотронулись до щеки и потянули за подбородок.

— Думаешь, я прерву агонию, что стала твоей жизнью?

В глазах цвета ирисов читался ответ.

— И не мечтай.

Выдохнула Эстер.

— За каким чертом ты тогда пришла?! — завопила женщина. — Показать мне прошлое?! Выбить извинения?! Посмеяться?!

— Нет. Сказать, что я верну Бастиана, — Марта не успела обдумать слова. — И забрать твое зрение.

Больно кольнуло в затылке. Женщина вскрикнула, зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, увидела лишь мрак.

— Ты всю жизнь была слепой. Не видела и не хотела видеть, — голос звучал совсем близко. — Теперь все правильно.

Марта протянула руку на звук и почувствовала, как вокруг ее запястья смыкается ладонь. Женщина усиленно моргала, зажмуривала и открывала глаза в надежде увидеть хотя бы призрачный лучик света. Но безбрежная тьма окружала со всех сторон.

— Только не так, — зашептала Марта. — Только не так, пожалуйста. Я не смогу…

— У тебя прислуга, охрана, роскошный дом. Ты справишься, я уверена.

Хватка исчезла. Ладонь женщины повисла в воздухе. Вердикт Совершенства оказался страшнее всего, что когда-либо приходило в голову. Эстер могла превратить ее в овощ, как того наемника, могла заставить расхаживать голышом по улицам и громко звать маму, могла свести с ума или убить. Но оставить в богатой тюрьме без единого проблеска света… Даже Ромул восхитится такой изобретательностью.

— Когда я верну Себастьяна, — с каждым словом голос звучал все дальше. — Я верну тебе зрение. Если он простит.

— О чем ты говоришь?!