Плоды манцинеллы

— И в чем же он… — девушка нахмурилась. — Так ты специально не приходил?

— Да. Иначе бы план провалился.

— Какой, к черту, план? О чем ты вообще?

— А ты не видишь, Тэйе? Не чувствуешь?

— Что я должна увидеть? — она резко тряхнула головой. — Нет. Я ничего не вижу. Скажи мне прямо, давай без…

— Ты ожила. Ты проснулась, девочка Тэйе.

Она едва ему не врезала. Занесла руку для удара, но, увидев невинную улыбку на чистом лице, оставила злость. Ведь юноша был прав.

— И с тех пор все изменилось, — прозвучал нежный голос на крыше. — Мы подолгу гуляли, разговаривали о книгах. Лиам познакомил меня со своими друзьями… У них был небольшой клуб по интересам, — она отмахнулась. — В общем, обычная история первой любви.

— А что потом?

— А потом, — выдохнула девушка. — Потом пришло Родство.

Тэйе встала с кресла, тряхнула пустой капсулой термоса, зябко укуталась в плед и направилась прочь. Энди смотрел ей вслед, раздумывая, а что за история у нее связана с монстрами. Ведь все, что было до, уже нельзя назвать простым и счастливым.

— Расскажешь? — крикнул он.

— Конечно, — девушка остановилась у двери в подъезд, развернулась и махнула рукой. — Ты идешь?

— Поздно уже.

— Поздно.

— Мне пора.

— Нет, — она шагнула в темноту дома, и последние ее слова прозвучали приглушенно и далеко. — Сегодня ты никуда не уйдешь.

— Даже так, — вполголоса сказал Андрас. — Занятно. Я не против.

Он поднялся с кресла, стянул пушистый плед, закинув его на плечо, и дошел до двери.

— Я очень даже не против.

Ручка была холодной, как лед, а тьма, царившая в доме, пробирала до мурашек. Он спустился на второй этаж, дошел до открытой квартиры, шагнул вовнутрь…

И попал в объятия Тэйе.

Глава 17. Приемная дочь

«Ты меня слышишь?»

«Необязательно спрашивать каждый раз», — девушка обернулась, оторвавшись от ноутбука, и вопросительно вскинула бровь. — «Что-то случилось?»

«Присядь, родная», — он жестом указал на одно из кресел и сам опустился напротив. — «Я помню, какой сегодня день».

«Я знаю», — она широко улыбнулась.

«И, конечно же, знаешь, что я приготовил…»

«Так уж вышло».

«Вот и сюрприз тебе…»

Эстер засмеялась, а вместе с ней улыбнулся и Бастиан.

«И все равно мне приятно. Оно прекрасно».

Себастьян театрально вздохнул и достал из внутреннего кармана лабораторного халата маленькую шкатулочку, покрытую темным бархатом. Он аккуратно открыл крышку, с трепетом взглянул на кольцо с массивным сапфиром, некогда принадлежавшее его матери, и протянул подарок.

«С днем рождения, родная».

«Спасибо, пап. Вовсе не обязательно было».

Она трепетно извлекла кольцо и так же трепетно надела на палец.

«Это еще не все. Да-да, ты и так в курсе, но сделай хотя бы вид».

Улыбки. Каждый знал, что будет дальше. Себастьян покинул лабораторию, чтобы вернуться через несколько мгновений, но уже не с пустыми руками.

«Как ты любишь».

«Клубничный».

Он поставил пирог на чистый стол, достал из ящика заранее приготовленные тарелки и, отрезав каждому по кусочку, вернулся в кресло. Закончив с трапезой, он все-таки произнес:

— Я скоро забуду, как говорить.

Эстер рассмеялась. Ее смех огласил лабораторию, залетел в каждый угол, стократно отразившись внутри стеклянных стеллажей, и утонул где-то в дальнем конце комнаты. Она смахнула с лица светлую прядь кудрявых волос.

«Не забудешь, пап. Поверь мне».

«Я только тебе и верю, родная… Но ты ведь и так это знаешь».

Эстер бойко качнула головой и вернулась к клубничному лакомству.

«Шестнадцать лет. Подумать только».

Спустя минуту, девушка отложила тарелку с вилкой и смущенно воззрилась на отца.

«Ты так каждый год говоришь».

«И прекращать не планирую. У меня чувство, что вот только вчера тебе было шесть. А тут — шестнадцать».

Время прошло незаметно. Жизнь шагнула вперед, словно промотав несколько лет, и никто не мог изменить ее ход. Никто. Даже Совершенство.

«Не печалься, папа. Все ведь хорошо».

Он посмотрел в ее прекрасные глаза и, забыв обо всем, на несколько мгновений пропал в чарующей синеве. Ему нравилось, что Эстер знала все. Но были и свои недостатки, о которых никто не решался заговорить, ведь Бастиан уже давно смирился — от девочки ничего не скроешь. Даже легких покалываний где-то внутри, что появлялись каждый раз, когда она разгуливала по дому в футболке на голое тело.

Девушка задумчиво склонила голову.

«Кто-то идет».

«Далеко?»

«Не очень», — она нахмурилась. И следующие слова зазвенели в мыслях Бастиана. — «Марта. Чернее тучи».

«Как обычно».

«В этот раз хуже. Мне уйти?»

Себастьян пожал плечами. Выбор всегда оставался за ней.

Дверь в лабораторию распахнулась. Она буквально отлетела в сторону, впуская нежеланного гостя. Женщина остановилась в метре от Бастиана, взволнованная, крепко сжимающая кулаки и бросающая гневные взгляды. Бремер огляделась, отметила взором клубничный пирог с двумя пустыми тарелками и крикнула:

— Эстер? Эстер?!

Ответа не было. Отец и дочь мимолетно переглянулись — на лице девочки сияла улыбка.

— И я рад тебя видеть, Марта, — подал голос Себастьян.

— Где девочка?

— Только что вышла. Признаться, я удивлен, что вы не столкнулись в коридоре. Ты пришла, чтобы поздравить ее?