Плоды манцинеллы

«Неплохо, пап», — девушка покинула кресло, подошла к окну и принялась рассматривать огромный сапфир в свете утреннего солнца.

— Поздравить? — с омерзением бросила женщина. — С чем?

— У нее день рождения сегодня. Я думал, ты знаешь…

Она гневно зашипела и рухнула в кресло, где секундой ранее сидела Эстер. Марта принялась копаться в наплечной сумке, а Бастиан едва заметно кивнул дочери.

«В этот раз и правда хуже».

«А я говорила», — девушка забавно пожала плечами. — «От нее не убудет».

— Я пришла из-за Кристофа.

«Могла предупредить».

«Я не успела, пап. Прости».

— Кристофа? — Себастьян нахмурился. — Зачем ты тревожишь мертвых, Марта? Прошло уже больше года, а ты все никак…

Женщина выудила из сумки древнего вида книжицу, пролистала несколько десятков страниц и, с до нелепости победным видом, выпалила:

— Я знала, что тут нечисто. Вот знала ведь! Это все твоя… Эта твоя…

— Ее зовут Эстер, — спокойно произнес Себастьян.

— Вот! — Бремер впечатал книжку в поверхность стола, едва не опрокинув начатый пирог.

«Начинается», — прозвучал нежный голос.

— Что это? — сохраняя невозмутимость, спросил он.

— Я нашла ее в вещах Кристофа. Решила разобрать нашу лабораторию, освежить ее, так сказать. И нашла его дневник.

— Старик писал дневник?

— Да ты хоть взгляни на него! — вскричала женщина. — Посмотри! Посмотри, Майер!

Бастиан опустил глаза. Две страницы книжки полностью исписаны. Почерк Кристофа сказал вверх и вниз, буквы наползали друг на друга, одно слово перекрывало другое, а каждый миллиметр пожелтевшей от времени бумаги хранил в себе хотя бы несколько капель высохших чернил.

— Видишь? — процедила Марта.

Он видел. Прекрасно видел. На странице было написано лишь одно слово, повторенное десятки и десятки раз. «Совершенство».

— А теперь смотри, — Бремер перелистнула страницу.

Вид примерно такой же, что и мгновением раньше — жирные буквы, неразборчивые слова, полное отсутствие свободного места на бумаге. Только теперь Кристоф писал не слово, а целую фразу, повторяя ее вновь и вновь. И почерк постоянно менялся. «Она у меня в голове», — гласила надпись.

«Ты знала про этот дневник?»

«Нет», — извиняющиеся нотки. — «У него такая мешанина была в мыслях, когда мы закончили…»

— И что ты хочешь, Марта? — женщина тут же раскрыла рот, но Бастиан вскинул руку. — Сказать то мне дай. Во-первых, прошла уйма времени. Во-вторых, девочка тут ни при чем, и мы это уже обсуждали.

Чуть больше года назад Бремер пришла впервые. На тот момент Кристоф уже два месяца, сам того не ведая, выступал в качестве живого эксперимента. Первого в своем роде — на человеке. Опыты на животных показали феноменальные способности Эстер: девочка легко манипулировала поведением и инстинктами крыс, собак, птиц. Ментальные исследования завораживали, восхищали… Но продолжать и усложнять их Себастьян не мог. Отсутствовал образец. Он бы никогда не решился на эксперимент, если бы не дочь, да и с ее участием выбор оказался непростым. Она, осведомленная о каждой мысли, что мелькала в голове отца, сама предложила кандидата. Старый Кьорди.

Эстер изучала Кристофа, видела привычки и желания, считывала настроения и воспоминания. Первый шаг, самой простой, дался через какую-то неделю: девочка заставила старика выпить чашечку кофе. Второй — через месяц: она стерла часть воспоминаний о давней поездке в Россию. Третий — еще через несколько дней: Эстер наполнила память старика образами из собственного прошлого. Тогда Кристоф разбудил Себастьяна посреди ночи и, прерывисто дыша в трубку, попросил купить клубничный пирог и арендовать лодку, чтобы выплыть на Цюрихское озеро. «Как тогда, Бастиан, ты помнишь? Ne me quitte pas», — скрипучий голос Кьорди звучал из динамика, а волосы Себастьяна встали дыбом.

Девочке следовала выбрать другое воспоминание. Тот день был слишком личным.

— Сотри его, Эстер. Сотри, прошу тебя, — он влетел в комнату дочери, едва старик бросил трубку. — Зачем ты это сделала? Зачем, родная?

Через неделю она выполнила просьбу отца. И тогда же, через неделю, все полетело к чертям.

Бастиан посмотрел на дочь, что стояла в лучах яркого солнца и любовалась фамильным кольцом, перевел взгляд на Марту, что так и застыла перед ним. Напряженная, решительная.

«Мне вмешаться?»

«Нет!» — он почти выкрикнул это слово. — «Не надо, Эстер. Я сам».

После неудачи с Кристофом, Бастиан не решался на повторные опыты. Он видел результат провала.

— Мы обсуждали это, Марта, помнишь? Кристоф сошел с ума, старость его доконала…

— Я была там, Майер, — резко сказала она. — Я все время была рядом с ним. Обсуждали, да, но ты думаешь, что сумел убедить меня в прошлый раз? И не мечтай, — она ткнула пальцем в раскрытый дневник. — Вот доказательство.

— Чего?! — не выдержав, Бастиан вскочил на ноги. — Что ты хочешь доказать?! Старик выжил из ума. Точка. Он стал одержим Эстер, потому что любил ее. Мозг сыграл злую шутку и…

— Доказательно вашей вины, — холодно сказала Бремер. — Мне этого достаточно, Майер. Веришь, или нет. Мне все равно, я не хочу знать всего, но вот это, — она кивнула на стол. — Громче твоих слов.