Плоды манцинеллы

— Ему они нужнее… Наверное.

— Это не важно, — она решительно мотнула головой. — Каждый идет своей дорогой, и он мог выбрать другую. Если бы хотел чаевых — стал бы официантом.

Андрас ощерился.

— Зачем ты это делаешь? Ну, оставил я денег и чего? С меня не убудет, а этого Боба они подбодрят.

— Не надо жалости к сирым и убогим, Энди, — холодно произнесла она. — Это удел Родства, жалеть. И все мы знаем, к чему ведет такое благородство.

На какой-то миг, на секунду, воспоминания вернулись. Сумбурной кашей, хаосом, наспех состряпанными из крови и копоти, они обрушились на него, грубым спазмом схватив затылок. Но один лишь взгляд в ясные глаза Тэйе, одно лишь слово и мир обрел четкость.

— Ладно, — он взял деньги. — Как ты вообще с ним работаешь? У вас все такие?

— Нет, только Бобби, — девушка смягчилась и расслабленно выдохнула. — Я к нему привыкла. И я его понимаю. Прости, если чем задела.

Андрас отмахнулся. Омрачать день обсуждением паренька из магазина — далеко не лучший выбор.

— Он раньше таким не был, — Тэйе заметила, как Энди поморщился, и поспешно вставила: — Я просто хочу объяснить…

Бобби, как и все, кто примкнул к Государству после войны, должен был пройти сканирование. Таковы правила. Спорить бессмысленно — либо НСГМ, либо Родство. Результаты показали несколько возможных профессий: уборщик, официант, продавец. Первый вариант не рассматривался вовсе — Роберт никогда не отличался крепким здоровьем, и постоянная работа на промозглом воздухе рано или поздно дала бы о себе знать. Второй — ничуть не лучше. Улыбаться и подносить еду тем, кто успешнее и счастливее тебя — так себе радость. Оставался лишь третий.

— И он никак не может смириться. Бесконечная рутина для него хуже пытки.

— Так пусть идет в Родство, — бросил Энди.

До дома оставалось совсем немного, Андрас уже видел поворот, за которым появится скромная обитель девушки, когда Тэйе замерла на месте.

— Что ты сказал? — он оглянулся. Девушка помрачнела и злобно ухмыльнулась. — В Родство? Ты вообще в курсе, что там творится? — заметив замешательство на его лице, она рассмеялась. — Легко рассуждать о том, чего не знаешь. Ох, как легко и прекрасно.

Тэйе подошла вплотную и с жаром выдохнула:

— А я тебе расскажу, Энди. Я тебе все расскажу…

Два тяжелых пакета тянули вниз. Но Андрас не смел пошевелиться.

— Откуда бы начать?.. — она задумчиво почесала переносицу и просияла. — Точно! Семьи!

Родство разделилось на несколько ветвей. Несколько стран, каждую из которых возглавлял родитель. Отец или мать. Или оба одновременно. Общая масса, многомиллионная толпа, объединенная извращенным желанием справедливости, не смогла бы ужиться внутри одной идеологии, какой бы прекрасной та не была. Уж слишком разношерстный люд собрался под знаменами Родства, и то единственное, что связывало противоречия — ненависть к современному миру, к изобретению Майера, — после победы обратилось в прах.

— Лидеры все понимали. Не знаю как, но им удалось успокоить и разделить бушующий народ. Задачка явно была непростой. Наверное, в этом им стоит отдать должное, — Тэйе отсалютовала. — Divide et impera! Разделяй и властвуй, Энди.

Многие пошли на восток, заняв территории России и северного Китая. Почти год люди расселялись по обширным землям, восстанавливая то, что своими же руками разрушили вчера. Отец Арген и мать Кхримата вели толпу, пообещав богатство и достаток, ведь именно там, на востоке, щедрость земных недр не знала границ.

Кто-то хотел тихой жизни — спокойно возделывать поля, разводить скот, собирать щедрые урожаи. Отец Йорд и мать Терра образовали вторую семью, указав мирный путь сыновьям и дочерям. Южный Китай, часть Северной Америки и вся Индия были отстроены вновь, чтобы в будущем кормить ненасытный мир.

— Слушай, — нетерпеливо вставил Энди. — Я хочу услышать все, но… — он с трудом приподнял руки. — Пакеты тяжеловаты.

Тэйе сурово взглянула на его ношу, наморщила лоб и жестко кивнула.

— Ладно, пошли. Не хотела приводить эту историю в дом, но, видимо, придется.

Главная ирония Родства — оно создано тем, что так люто ненавидело. Конечно, там были и такие, кого одобрил сканер Майера: квалифицированные врачи, известные деятели науки, специалисты и инженеры, писатели и музыканты. Но в общей массе их численность меркла, как пламя свечи на фоне необъятного пожара. В большинстве была грязь и серость, отребье, озверевшие после первой крови.

— Когда все закончилось и улеглось, — Тэйе легко ступала по лестнице, до двери оставалось лишь несколько метров. — Почти все умники сбежали. Они одурели от той жестокости, что увидели. Не были готовы ее принять. Если кто и остался, то жалкие единицы.