Плоды мести (СИ)

Татуировки вспыхнули недобрым желтым огнем на лысой голове пуджара. Вторую часть сообщения он даже не дослушал. Гонцов с плохими вестями Сконм терпеть не мог, а их еще и не сородич принес. Запасы магии растрачены в бою и пока не восстановились, но это не беда. Он не безоружен. Рука сама вскинулась, чтобы обрадовать зеленого дикаря ядовитым шипом в лицо. Этому оружию не нужно пробивать броню. Достаточно оцарапать кожу, чтобы жертва издохла в страшных мучениях.

— Нет! — Рати бросилась между отцом и орком в надежде, что Сконм одумается хотя бы на этот раз.

Он всегда бережно относился к сородичам и особенно потомкам, считая их ценной собственностью. Только девушка просчиталась.

Отравленное острие впилось ей в предплечье, и дочь пуджара рухнула к его ногам. Хапуг даже не удостоил ее взглядом, прицеливаясь снова. Орк не дал ему такой возможности. Зачарованный клинок взметнулся и со свистом обрушился на руку древнего, злобного и двуличного жреца.

Отрубленная конечность полетела вниз и забрызгав красным одежду и сапоги хапуга. Сконм непонимающе уставился на хлынувший поток крови и успел затуманенным от боли зрением уловить новое движение. Вслед за этим его голова слетела с плеч. Удивленное выражение так и застыло в остекленевших глазах, пока она мячиком скакала по камням к обрыву. За много тысяч лет власти пуджар совсем позабыл, что не для всех его приговор — закон.

— Рати, маленькая моя! Как ты? — орк отбросил окровавленный меч в сторону и опустился на колени перед побледневшей девушкой.

Она прерывисто дышала, закусив губу от скрутившей все мышцы в один тугой узел боли. Этот яд убивает не сразу, заставляя жертву перед смертью познать истинное страдание.

— Лекарства… нет, — прошептала она, чередуя слова со сдавленным мычанием. — Спасибо за… все… дру…

Друг. В другой ситуации Аггрх бы позволил себе горькую улыбку из-за иронии ситуации. Он спешно извлек из своей походной сумки кусок холщовой материи и обмотал ей руку. Затем аккуратно вытащил впившийся шип и брезгливо отбросил его подальше. Ткань на всякий случай он тоже выбросил.

— На черный день хранил, — пробормотал воин и полез под панцирь. — Черный день настал.

Поиски не заняли дольше десяти секунд. Орк извлек небольшой флакончик, висящий на его могучей шее на веревочке. Под толстыми стеклянными стенками плескалась обычная с виду вода, набранная в одном необычном месте. Воды той горной реки превращали демонов в похожих на ангелов тивада и дарили исцеление увечным.

Зубы впились в пробку, и она полетела в сторону.

— Ну, боги, помогайте, — произнес Аггрх и окропил рану на руке Рати.

Остатки он влил девушке в рот, закрыл глаза и стал молиться, стоя на коленях. Слов молитвы орк не знал, поэтому просто повторял как заклинание две фразы, чередуя слова.

— Бирканитра, ты лучше всех! Гарб, ты лучше всех! Помогите!

— Ты звал? — услышал он откуда-то сбоку певучий голос друга, лишенный обычной скрипучести.

Орк от неожиданности подскочил. Воин ждал от своей молитвы какого-то результата, но точно не такого.

Гоблин выглядел печальным, но каким-то величественным. Он прибавил в росте и совершенно перестал горбиться, за счет чего теперь казался еще выше. Вечно елозящие по посоху руки как будто успокоились и расслабились. А лицо — язык не поворачивался назвать его мордой — смотрелось одухотворенным, словно в жреце Бирканитры уже проснулось спящее божество. Лицо стало настолько прекрасным, что не получалось даже толком разобрать его черты. Взгляд никак не мог уцепиться за что-то конкретное. Стоило посмотреть в сторону, и в памяти оставались только бесконечно умные желтые глаза с пронзительными, проникающими в самую душу вертикальными зрачками.

— Вот, — Аггрх растерянно указал рукой на лежащую девушку.

Та, впрочем, совсем не выглядела умирающей или даже больной и пожирала появившегося гоблина глазами. Рана на ее плече затянулась без следа, и шаман вопросительно посмотрел на орка. Тот вернул смущенный взгляд у робко улыбнулся.

— Я, кажется, тут сам справился, — признался он.

— Это хорошо, — тихо сказал Гарб. — Ты уже сказал ей?

— Что он должен был мне сказать? — воскликнула Рати, поднимаясь и спешно отряхивая маскировочное одеяние от пыли.

Ей стало неловко. Рядом оба нравящихся ей парня, а она опять в таком неприглядном виде, и косы еще эти дурацкие растрепались.

— Что я люблю тебя.

Мимика хапуги передала в этот момент целую гамму чувств. Правая половина лица изображала крайнее удивление, в то время как левая выразила негодование. Даже рука застыла в попытке поправить прическу.

— Ты поэтому меня спас? — спросила она.

— Дважды и с риском для жизни, — мягко подсказал Гарб. — Первый раз еще в твоей комнате. Это он подставил меч под шип Сконма. Кстати, зачем вы его убили?

— М-м-м, — Рати пробурчала что-то невнятное. — Он первый начал.

Она испытывала странное злорадство по поводу смерти папаши.

«Туда тебе и дорога, тварь», — подумала девушка. — «Пусть вообще это племя катится ко всем чертям. Мне с вами не по пути».

— Откуда знаешь? — удивился орк. — Ты теперь всеведущ из-за посоха?