Плоды проклятого древа

Я бы заорал от боли, если бы в моих легких еще оставался воздух. В голове словно взорвалась кислотная бомба, устроили скачки на выживание бешеные дикобразы. Пережженные, спутанные нейроны грубо вставали на место, стремительно и безжалостно сшивались разорванные связи. Моя картина мира вздрогнула, накренилась и обрушилась, чтобы застыть в новом, устойчивом, логичном, цельном положении, не оставляющим простора для неясностей.

Привратник и Ясновидец хотя и были самыми ценными сотрудниками вспомогательного персонала Котла, но далеко не единственными. И одним из тех, чья работа не привлекала особого внимания, был Слизень, 53-й, чья сила заключалась в способности манипулировать воспоминаниями. Слизень погиб во время атаки Зиона на базу Котла и телепортации на нее Спящего, но эффект его силы сохранился, и сейчас он пришел в движение, уцепившись за произнесенную кодовую фразу.

«Третья фаза завершена».

Все из-за Лизы. Она была настолько же ценным союзником, насколько страшным врагом. Ее сила действовала по принципу экстраполяции, из мельчайших подсказок и зацепок формируя цельную картину. И единственным способом не позволить ей докопаться до сути Четвертой фазы, было не дать ей никаких подсказок. Вообще никаких. А для этого мы сами не должны были ничего о ней знать.

И мы использовали Слизня. Пока Лиза еще находилась в лечебной коме после заключения в петле времени, мы приказали ему стереть память самим себе, оставив лазейку лишь в виде кодовой фразы, которая должна была разблокировать доступ к утраченным объемам воспоминаний. Сам Слизень никакой информации выдать не мог, из-за мутаций общаться с ним могла только Контесса, а содержали его изолированно.

Я погрузился в обретенные воспоминания, последовательно прошел по каждому шагу этого дерзкого и рискованного, практически безумного плана. Плана, который последовательно исполнялся на протяжении нескольких лет, и только вошел в завершающую стадию.

Сначала я улыбнулся. Потом не сдержался и хихикнул сквозь маску. А потом истерика вступила в свои законные права, и мой смех смешался с окружающим гвалтом.

Толпа вокруг ревела. Бесновалась. Ликовала.

Паралюди, израненные, измотанные жесточайшей битвой, бессвязно орали от радости, выделывали в воздухе кульбиты, обнимались, пускались в пляс. Воздух искрился от импровизированных салютов из энергетических лучей и сфер. За торжествующими криками было невозможно расслышать даже собственный голос. Я стоял посреди бушующего хаоса и даже захлебываясь хохотом, не выглядел странным.

Да, это был еще не конец, как думали остальные, но повлиять я уже не мог ни на что. Только ждать какого-то результата и разбираться с наболевшими проблемами. Я проверил через интерфейс маски, кто из Котла еще оставался жив и боеспособен.

— Дэвид, Кевин, ответьте.

— Я тут, — отозвался бывший узник временной петли.

— Быстро ко мне.

— Буду, как только смогу.

— Дэвид?

— Да, слышу тебя, — голос клона звучал без охоты, долгая битва в единении со всеми паралюдьми сотен миров его вымотала до предела.

— Я знаю, что ты устал. Но остался последний шаг: уничтожь Королеву Фей.

— Ага…, - ответил он после промедления.

— Аккуратно, у нее все еще есть Серый Мальчик. Когда справишься — найди меня.

— Понял.

Похоже, его лояльность успела пошатнуться. Лучше бы им с Королевой Фей поубивать друг друга, потому что самому с ними справиться у меня вряд ли получится. За мной и так уже пришли.

Отступник двигался сквозь массу тел с целеустремленностью ледокола. В бою он лишился шлема и беззастенчиво распихивал зазевавшихся кейпов выключенной алебардой. Сплетница с трудом поспевала за ним, стиснув в руках слишком тяжелый для нее пистолет. Я повернулся к ним, на лицо сама собой наползла неуместная и непрошенная улыбка. Меч мягко загудел и поднялся в стойку.

— Не советую, Колин, — сказал я, все еще давясь смехом. — Мы это уже проходили.

Если бы его способности позволяли убить меня взглядом, он бы уже это сделал раз десять. Однако Отступник помимо ярости излучал и неуверенность, его оборудование получило слишком много повреждений. Сплетница выглядывала из-за его спины и целилась в меня из пистолета, но прекрасно понимала, что я успею убить ее раньше, чем она выберет спуск.

— Хитрый ублюдок, — выдохнула она сквозь зубы.

Я в ответ изобразил мечом салют и поклонился.

— Истинный мастер оставляет лучший трюк напоследок, верно?

Закрытая реальность, индекс неизвестен

Ненависть дает силу, это знают все.

Когда всей душой жаждешь что-то уничтожить, она словно кнут, подстегивает, не позволяет остановиться, заставляет продираться вперед, снося все на своем пути, не обращая внимания на раны.

Но как любая сильная эмоция, ненависть имеет свойство перегорать. Она выжигает изнутри, как впрыск закиси азота разрушает двигатель. Остается только привычка и пустота в душе, которую уже ничем не заполнить. Но что если цель все еще не достигнута? Если нужно стиснуть зубы и идти дальше, но где взять на это сил?