Плоды земли

Прошло немало времени, прежде чем все это открылось. Барбру была вовсе не так легкомысленна, чтобы каждый мог прочесть об этом у нее на лбу, да и в безнравственности ее никто бы не заподозрил. Безнравственность? Она давала отпор при каждом случае. Когда на Святках парни приглашали ее на танцы, она отвечала «нет» – один раз, два раза, но на третий говорила: «Попробую прийти от двух до шести!» Ну что ж, это ответ всякой порядочной женщины, которая не выставляет себя хуже, чем она есть, но и не кичится своей дерзостью. Она была служанка, служила в людях всю жизнь и не знала иных развлечений, кроме как пококетничать. Ничего больше она и не желала. Ленсманша приходила к ней, читала нотации и давала книжки – вот дурища! Это Барбру-то, которая жила в Бергене, читала газеты и ходила в театр! Это вам не какая-нибудь неотесанная деревенщина.

Но, должно быть, у ленсманши зародились подозрения. Однажды в три часа утра она подходит к двери комнаты, где спят девушки, и зовет:

– Барбру!

– Да? – отвечает кухарка.

– А разве Барбру нет? Отопри!

Кухарка отпирает дверь и дает заранее обговоренное объяснение: мол, Барбру неожиданно пришлось побежать домой.

– Домой, неожиданно? Да ведь три часа ночи, – говорит барыня, до бесконечности развивая эту мысль.

Наутро последовал долгий допрос, призвали Бреде.

– Была у вас Барбру нынче ночью в три часа? – спросила его барыня.

Бреде не подготовлен, но отвечает:

– Да. В три часа? Была нынешней ночью. А засиделись мы так долго потому, что надо было кое о чем потолковать.

Ленсманша торжественно возвещает:

– Больше Барбру не будет выходить по ночам из дому!

– Конечно, конечно, – отвечает Бреде.

– Пока она служит у меня – этого не будет!

– Ясно. Ты слышишь, Барбру, я ведь предупреждал тебя! – восклицает отец.

– Можешь сходить к своим родителям иногда по утрам! – решает барыня.

Но бдительная ленсманша, видать, не вполне освободилась от своих подозрений; выждав неделю, она снова в четыре часа утра отправилась на разведку.

– Барбру! – позвала она.

Но на этот раз нет кухарки, а Барбру дома, стало быть, их комната – воплощение самой невинности. Барыне пришлось наспех что-нибудь придумать:

– Ты внесла вечером белье в дом?

– Да.

– Вот и хорошо, а то поднимается сильный ветер. Покойной ночи!

Впрочем, это занятие оказалось для ленсманши утомительным и хлопотным: упрашивать ленсмана, чтоб он будил ее по ночам, а потом плестись через весь дом к комнате девушек и подслушивать, там ли они. Пусть делают что хотят, она не будет больше следить за ними.

И если бы счастье не изменило Барбру, она бы, пожалуй, выдержала такую жизнь у своей хозяйки до конца года. Но несколько дней тому назад между ними случился полный разлад.

Произошло это ранним утром на кухне. Сначала Барбру слегка повздорила с кухаркой, впрочем, не так уж и слегка, а как следует; они кричали все громче и громче, совсем позабыв, что в кухню может зайти барыня. Кухарка вела себя подлее подлого, удрав нынешней ночью не в очередь, потому что было воскресенье. И что бы, вы думали, она привела в свое оправданье? Что ей необходимо было проститься с любимой сестрой, уезжавшей в Америку? Ничего подобного, кухарка вовсе и не собиралась оправдываться, а только сказала, что хорошо повеселилась в эту ночь.

– Нет у тебя за душой ни совести, ни чести, тварь ты этакая! – сказала Барбру.

А в дверях барыня стоит.

Должно быть, идя к ним, она имела в виду спросить объяснение этому крику, но, ответив на приветствие девушек, она вдруг как-то странно уставилась на Барбру, на ее грудь, наклонилась и стала смотреть еще пристальнее. В кухне повисла гнетущая тишина. И вдруг барыня вскрикивает и кидается к двери.

«Господи, что такое?» – думает Барбру и смотрит себе на грудь. Ох, Господи, вошь! Барбру невольно улыбается и, так как она не привыкла теряться в чрезвычайных обстоятельствах, невозмутимо стряхивает с себя вошь.

– На пол? – кричит барыня. – Ты с ума сошла! Подними эту пакость!

Барбру принимается за поиски и опять действует очень ловко: делает вид, будто нашла вошь, и широким жестом бросает ее на плиту.

– Откуда она у тебя? – негодует барыня.

– Откуда она у меня? – переспрашивает Барбру.

– Да, я желаю знать, где ты была, где ее подцепила? Отвечай!

И тут Барбру допустила постыдную ошибку. Ей бы ответить: «В лавке!» И на этом все бы и кончилось. А она возьми да и скажи, что не знает, откуда у нее вошь, намекнув при этом, не от кухарки ли.

Кухарка так и подскочила:

– От меня? Ты и сама мастерица притаскивать вшей!

– Да ведь нынче-то ночью ты уходила из дому!