Плохая актриса и хороший разбойник

– Что тебе нужно Галлуэй? – прокричал Лахлан, пытаясь справиться с нападавшими. Он стоял в центре, окруженный людьми Максуиллана, отражая попытки схватить его. Конечно, Лахлан был сильным человеком, но сразиться с таким количеством соперников, к тому же без оружия, он не мог.

– Да вот, пришел забрать то, что по праву принадлежит мне, – с усмешкой ответил Галвин.

– Ты находишься на моей территории, и здесь нет ничего, что принадлежит тебе.

– Ошибаешься, – протянул тот и впился рукой в плечо Карен.

Девушка завизжала и стала изо всех сил отбиваться от него, кусая и пиная противника, чем только вызвала его тихий смех.

– Отпусти ее! – проревел Лахлан.

Он бросился сквозь толпу к жене, но тут же был схвачен с обеих сторон и получил удар по голове тяжелым предметом. И его поглотила тьма.

Когда Лахлан пришел в себя, то обнаружил себя сидящим на полу со связанными сзади руками. Рядом находилась Карен, и это вызвало огромное облегчение мужа. Она тоже сидела на полу, но в отличие от него не была связана. Вид у девушки был взъерошенным и злой, но, судя по отсутствию повреждений на ее теле и целостности наряда, ее никто не тронул.

Они находились в каком-то старом доме. Если судить по внутреннему убранству, заброшенном. Напротив стояли Галвин и Тюринн, а позади остальные наемники Максуиллана.

– Как ты? – спросил он Карен.

Девушка перевела взгляд на очнувшегося мужа и слабо улыбнулась.

– В порядке. А ты?

– Все хорошо. Они… не тронули тебя?

Карен покачала головой.

– Где мы?

– В доме умершего лесничего.

– Браво, герцогиня, вы прекрасно разбираетесь в своих владениях, – весело подметил Максуиллан.

Карен гневно посмотрела на Галвина. Она не видела этого человека пять лет, но с большим удовольствием не встречалась бы с ним и всю оставшуюся жизнь. Он являлся ей в кошмарах, но теперь страшный сон реализовался наяву. Девушка окинула его беглым взглядом. Со времени последней встречи он ничуть не изменился. Высокий, статный, по-мужски красивый. Он был одет в дорогую куртку и бриджи из оленей кожи, обут в начищенные до блеска высокие сапоги. Его длинные, как смоль черные волосы были аккуратно зачесаны назад, худое скуластое лицо гладко выбрито, а темные, как уголь, глаза смотрели прямо на Карен. Как всегда, безупречен, ни пятнышка на одежде, ни мятого краешка, ни выбившегося из прически локона. Лощеный, чересчур аккуратный, противный. Как же она ненавидела его.

– Ты рехнулся, Галлуэй? – грозно произнес Лахлан и вперил в него острашающий взгляд. – Какого лешего ты тут творишь?

Галвин расплылся в довольной улыбке.

– А разве тебе твоя дорогая женушка не рассказала? Я, видишь ли, давно хотел, чтобы она стала моей, а эта милая крошка так долго сопротивлялась, что довела меня до крайней точки, и теперь я вынужден убить вас обоих, после того, как воспользуюсь ей, конечно, – произнес он это таким будничным тоном, словно говорил о погоде.

– Ты не тронешь ее! – проревел Лахлан, пытаясь развязать руки за спиной, чем вызвал смех Максуиллана.

– Ты же прямиком отправишься на виселицу, когда король узнает об этом! – прокричала Карен.

Но Галвин лишь усмехнулся ее угрозе.

– Король? – переспросил мужчина. – Вряд ли он узнает. Когда я закончу с вами, то сожгу прямо в этой самой развалюхе. А все примут это за несчастный случай. Летом часто случаются пожары.

Карен испуганно округлила глаза.

– Его величество не поверит этому бреду. Он уже осведомлен о твоей натуре и пустит по твоему следу варнеров.

– В любом случае к тому времени, когда узнают о вашей гибели, я буду далеко отсюда. Благодаря твоим стараниям, милая, король разгневался на меня и требует явиться во дворец, как я понимаю, чтобы сделать гостем своей тюрьмы. И хотя благодаря подкупленному мной начальнику темницы по имени Одхан моя жизнь будет там не слишком тяжелой, я все равно не стремлюсь в это милое местечко. Из-за тебя, дорогуша, а вынужден бежать из королевства. Ты крупно подставила меня, но перед тем как уйти, я заставлю тебя ответить за все.

– Не по моей вине, а по собственной тупости, мерзавец! – взвилась Карен.

– А кто же еще куплен тобой в королевском дворце? – ровно спросил Лахлан.

Галвин хохотнул.

– Что, Рэндольф, хочешь перед смертью услышать мою исповедь? Зачем тебе это, все равно не сможешь никому передать?

– Интересно, – процедил тот.

– Ну хорошо, последняя просьба – дело святое.

Он смахнул невидимую пыль с куртки.

– Например, есть пара слуг, Дей и Кайден, они являются моими ушами и глазами во дворце. И это мой конюх отравил вашего дракончика. Кстати, вы хорошо приземлились?

Лахлан взял его слова на заметку. Стоит рассказать Кэндему при ближайшей встрече, какие люди его окружают.

– А еще, – продолжил Галвин, – у короля был неплохой советник. Правда, сейчас он тоже сидит в темнице (ну, вы знаете об этом, слухи в Бакинтрей быстро расползаются), но когда он был на посту, мы неплохие дела с ним проворачивали.

Галвин перевел взгляд своих угольно-черных глаз на Карен.

– Несколько раз подкупали оракул, чтобы эта одноглазая тварь определяла вас так, как нам нужно.

Карен осенило.

– Это по твоей вине я стала актрисой?