Плохая мать

Я часто придумывал имена людям еще до того, как узнавал их настоящие, и сразу же назвал его мистером Патчем из-за одежды, и это имя застряло в моей голове.

Мистер Патч.

Ему потребовалось много заплаток, когда мать с ним расправилась.

Но я забежал вперед.

Позвольте мне отступить.

Мистер Патч был моим учителем естественных наук.

Я никогда не был хорош в науке. Как я уже говорил вам, игры были моей страстью. Я не так хорош, как мама, но все же неплох.

Лучше, чем большинство.

Хуже некоторых.

Мистер Патч был обаятельным и отзывчивым учителем естественных наук. Если бы он позвонил вам, а вы не знали ответа, он бы сказал:

— Все в порядке. Обязательно просмотрите страницу шестьдесят — или что-то в этом роде, чтобы не смущаться перед одноклассниками. А потом он подмигивал, улыбался и шел дальше. И если бы вы знали ответ, он бы дважды хлопнул в ладоши, один раз стукнул по столу и громко сказал: — О! Вот так денек! — и класс смеялся и аплодировал вместе с ним, и если бы я ответил правильно, то почувствовал бы это необычное теплое жужжание в груди и понял, что тоже улыбался, хотя я и не говорил своему лицу, чтобы оно сделало это.

Однажды, когда урок закончился, и все ученики ушли, мистер Патч позвал меня и спросил, останусь ли я еще на несколько минут. Это меня смутило, но не встревожило, и поэтому я медленно положил книги в рюкзак, пока остальные ученики выходили, а мистер Патч стоял у двери, улыбаясь и пожелав им приятного дня, когда они уходили. Он щелкнул замком на двери, а затем подошел ко мне, где я стоял рядом с его столом, и жестом пригласил меня сесть на стул рядом с ним. Мы оба сели, и мистер Патч повернулся ко мне и улыбнулся.

— Ты стал лучше учиться в этом классе, — сказал он, и я снова ощутил то жужжание в груди, которое заставило меня почувствовать себя счастливее и легче, каким-то образом, который я не мог описать.

— Спасибо, сэр, — ответил я. — Я много работал. — И это было правдой. Не беспокоясь о том, что отец может вернуться из одной из своих поездок в любой день, не прибегая к оправданиям и откровенной лжи о синяках, порезах и сломанных костях, я смог более полно сосредоточиться на учебе. И хотя знал, что все еще отставал от других учеников, но впервые подумал, что, возможно, дело не в том, что я был тупым или глупым, а в том, что меня отвлекали вещи, которыми не интересовались другие, и, может быть, это было чудо, что я зашел настолько далеко, насколько смог при данных обстоятельствах. Идея была вдохновляющей.