Плохая мать (ЛП)

— Я пошел на вокзал, чтобы увидеть тебя. Видел, как ты ушла, и последовал за тобой сюда. — Он подарил ей легкую, кривую улыбку, которая напомнила о том мальчике, которым он был. Но это был тот самый мальчик, который причинил ей такую сильную боль. — Я сидел снаружи в своей машине и отговаривал себя приходить сюда, — признался он.

Она не улыбнулась в ответ, слегка постучав пальцами по столу.

— Я вижу, ты потерпел неудачу.

Он издал небольшой смешок, но затем стал серьезным.

— Что ты делаешь в Рино, Сиенна?

Она пожала плечами.

— Мне предложили работу.

Он изучал ее несколько секунд.

— Это не может быть столь веской причиной.

— Это не так, но тоже не твое дело.

Что-то мелькнуло в его выражении лица, но она была слишком взволнована его неожиданным присутствием, чтобы прочитать это.

— Ты все еще злишься на меня.

Всплеск негодования пробежал по ее жилам, и она наклонилась вперед.

— Я не сержусь на тебя, Гэвин. Зачем мне это? Я тебя не знаю. Моя жизнь и нынешние обстоятельства тебя просто не касаются.

Он посмотрел на нее несколько тяжелых ударов, а затем на его лице появилась небольшая улыбка.

Ее бровь опустилась.

— Что смешного?

— Ты злишься на меня.

Сиенна выдохнула, откинулась на спинку стула и положила в рот холодное жаркое, просто чтобы занять себя чем-нибудь. Ее челюсть не хотела работать, и она практически проглотила его целиком. Засранцу нравился ее гнев, вероятно, он питал его эго, и поэтому она его подавляла.

— Чего ты хочешь? Перемирия? — спросила она после того, как затолкала жаркое себе в глотку, едва умудрившись не подавиться.

— Может быть. — Он сделал паузу. — Но сначала расскажи мне о картах.

— Картах?

— О тех, из твоего дела. Женщина, которую убили прошлой ночью.

— Извини, но я не могу тебе ничего рассказать об убийстве, которое все еще расследуется.

— Ты, или кто-то из полиции Рино, вероятно, все равно собирались меня допросить, если бы вы не нашли никаких более серьезных зацепок, так почему бы тебе не сделать это сейчас и не рассказать мне немного о них.

Она сузила глаза.

— Полагаю, менеджер сувенирного магазина сказал тебе, что мы заходили сегодня утром.

— Твой ум работает быстро. — Он снова улыбнулся. — Так было всегда.

Она медленно вздохнула, но ее вспышка гнева утихла. Возможно, он был прав. Теперь, когда он сидел перед ней, почему бы не воспользоваться возможностью и не расспросить его о картах? Они все равно планировали это сделать, так что, по сути, разрешение ей уже было дано.

— Отлично. На месте преступления мы нашли несколько карт. Позже нам сказали, что дизайн на оборотной стороне этих карт изначально был вдохновлен татуировкой, которой ты был хорошо известен во времена игр в покер.

Он на мгновение замер, а затем перевернул руку и поднял рукав рубашки, обнажив рисунок на внутренней стороне запястья. Ее живот сжался, хотя она хорошо представляла, как это выглядит, судя по дизайну карт. Чего не было на картах, так это участка озера за лебедями, деревьев, которые она хорошо знала. Она встретилась с ним взглядом.

— Когда ты это успел сделать?

Гэвин отвел руку назад, опустив рукав. Официантка подошла к столу и спросила, может ли она принести ему что-нибудь.

— Чашку кофе было бы великолепно.

Она кивнула.

— Что-нибудь еще для вас, мэм?

— Нет, я в порядке. Просто счет, когда у вас будет такая возможность. — Сиенна хотела иметь возможность уйти, как только будет готова.

— Когда я покинул Рино, то пошел в армию. — Он улыбнулся немного грустно. — Я бы сразу начал соревноваться в картах, но…

— Тебе было всего восемнадцать. Да, я прекрасно знаю.

Опять эти воспоминания.

— Ага. В общем, мы с ребятами пошли куда-то выпить в наши первые выходные, и все сделали татуировки. У них есть змеи, армейские знаки отличия, леопарды и мечи, а у меня…

— Лебеди плывут по озеру. Симпатично.

— Верно. Они до сих пор меня изводят по этому поводу. — Он улыбнулся, и, черт возьми, она смягчилась. Не так уж и сильно, но она это сделала.

Она покачала головой, и легкая улыбка, которую она подарила ему в ответ, исчезла. Она не собиралась больше спрашивать, почему. Это было красивое озеро. Там были хорошие воспоминания, даже если для нее они позже были омрачены. Это была счастливая часть его детства. Что-то прекрасное среди уродливого.

— На днях мне довелось проезжать мимо Парадайз-Эстейтс, — сказала она ему, и если он и сомневался в утверждении «случайно», то на его лице это не отразилось. — Но я направлялась на восток, поэтому не проезжала мимо озера.

— Хорошо, что ты этого не сделала, — сказал он, когда появилась официантка с чашкой кофе. Она поставила его рядом с кувшином со сливками и ушла, прежде чем он продолжил свою речь. — Весь парк превратился в ад. Здесь кишат наркоторговцы и даже проституция.

Сиенна издала стон разочарования.

— Боже, это позор. Не могу сказать, что я очень удивлена, но я надеялась…