Плохая мать (ЛП)

Ей не нужно было заканчивать предложение. Он кивнул, очевидно, точно зная, о чем она думала. Я надеялась, что жители общины, где располагался Paradise Estates, проявят некоторую гордость за парк, подаренный им филантропом, пытающимся украсить этот район с благими намерениями, но ошибочной логикой и слабым пониманием бедности и человеческой природы. Я надеялась, что они будут работать над поддержанием парка в чистоте и ухоженности. Безопасности. Но это была несбыточная мечта. Большинство жителей общины едва сохраняли свои дома пригодными для жизни. Зачем им содержать парк? У них не было реальной собственности ни в одном из них. Было несколько человек, которые изо всех сил старались использовать парк по назначению — эстетичное, семейное место, чтобы отдохнуть в нем, не нужно было ехать через полгорода. Но это тяжелая битва, которую они, очевидно, проиграли.

— Да, — вздохнул он. — Все пошло наперекосяк. Однако у Отиса и Одетты были дети, четверо.

Глаза Сиенны расширились от удивления. Отис и Одетта. Она забыла, что когда-то они дали имена своим любимым лебедям. Но Гэвин поднял руку, словно ему хотелось умерить ее очевидный восторг.

— К сожалению, Одетта скончалась. Ее пытались спасти, но…

Сиенна резко вздохнула.

— О, нет. — Бедный Отис. Лебеди находят свою пару на всю жизнь. — Отис еще здесь?

— Нет. Они его перевезли. Я не уверен, куда. Озеро превратилось в болото, заполненное мусором.

Она открыла было рот, чтобы расспросить его побольше о бедном отце-одиночке, но дважды подумала и сжала губы. Как они вообще смогли так легко вернуться к непринужденной беседе? Она села прямее.

— Итак… карты. Кто их придумал?

Он откинулся назад, перекинув руку через верх кабинки.

— Лидер моего фан-клуба.

— У тебя есть фан-клуб? — она попыталась удержать бровь от поднятия, но ей это не удалось.

Он поморщился.

— Был. Он распался, когда я бросил играть… — он покачал головой, как будто сама мысль о фан-клубе причиняла ему сильную боль.

— Ты был довольно знаменит, — признала она. — Я не удивлена, что у тебя есть фан-клуб. На самом деле, я была удивлена, что на стене в «Изумрудном острове» не было твоих фотографий — как местной знаменитости и все такое.

Гэвин рассмеялся.

— Были. Я заставил каждого удалить их все. Кому захочется смотреть на это, увеличенное в три раза? — он обвел рукой свое лицо.

Многим женщинам, предположила она. Это было чертовски симпатичное лицо. Так было всегда. В настоящее время, насколько она могла судить, официантка, которая их обслуживала, и еще одна обсуждали это обморочным, приглушенным голосом, глядя на него из-за бара. Ничего не изменилось. Все старшеклассницы тоже хотели внимания Гэвина. Однако в те дни он смотрел только на нее. Тогда она верила, что так будет всегда. Она снова посмотрела на Гэвина, и его глаза встретились с ее на одно мгновение, затем на второе, прежде чем она снова отвела взгляд.

— В любом случае, — сказал он, очевидно, заметив ее внезапный дискомфорт, — я, наверное, мог бы откопать ее имя, если тебе понадобится — президента фан-клуба. Время от времени она пишет мне по электронной почте. Насколько я знаю, она все еще живет в городе.

— Да, если бы ты мог прислать мне ее имя, было бы здорово. — Казалось, их разговор зашел в тупик. — Насколько мы можем судить, карты продаются во многих магазинах по всему городу.

Гэвин отпил кофе.

— Иногда я их вижу, но сомневаюсь, что продажи хоть сколько-нибудь близки к тем, которые были во время моей покерной карьеры. — Он посмотрел на нее. — Какие там были карты? — спросил он. — Эти карты нашли в руках жертвы?

Прежде чем она успела ответить, ее телефон, лежащий на столе рядом со стаканом с водой, внезапно зазвонил. На ее экране появилось Main Squeeze (Моя большая любовь) — имя, которое Брэндон в шутку записал в ее телефон, чтобы идентифицировать себя. Она схватила его, но не раньше, чем увидела, что взгляд Гэвина опущен туда, где только что был телефон. Он явно видел «имя» звонившего. Не то, чтобы это имело какое-то значение.

За исключением того, что это была личная шутка между ней и мужчиной, с которым она встречалась. Мужчина, который звонил ей сегодня полдюжины раз, и которому она до сих пор не перезвонила.

— Извини, — сказала она, выбежав из кабинки и забрав материалы дела. Она не могла себе представить, что сержант Дален похвалит ее, если она оставит открытое дело на барном столике. — Мне нужно ответить на этот звонок.

Она подошла к задней части бара, сунув папку под мышку, и ответила, нырнув в небольшой темный коридор, ведущий к туалетам.

— Привет, Бран.

— Привет, детка. Я только что видел пресс-конференцию в Рино.

— Да, это был сумасшедший денек.