Плохая война

Некоторым из тех, кто стоял на сдернутом в реку центральном пролете моста, удается спастись. Получившийся "плот" течение прибило сначала к городскому берегу, потом к противоположному. Среди выпрыгнувших на свой берег оказался и пастух Ганс, в отличие от других так и не бросивший данную ему Патером освящённую алебарду.

– Ну что, Максимилиан, помогут тебе теперь звонкие талеры? – продолжил старую беседу оберст.

– Конечно помогут, можно нанять еще солдат.

– Где? В городке размером в мышиную нору или на том берегу?

Макс задумался.

– То есть древний царь Пирр был так опечален своей нелегкой победой потому, что он не мог нанять новых солдат? За ним осталось поле боя и все трофеи, а солдат нанять было негде?

– Именно так, – ответил фон Хансберг, и в воспитательных целях решил приукрасить легенду, – а младшие командиры, потерявшие свои отряды, были разжалованы в солдаты, в следующем сражении поставлены в первые ряды и все погибли.

Пока у реки продолжались военные действия, в хозяйской спальне резиденции де Круа Марта, совершенно не чувствуя себя тюремщицей, сидела в кресле в одной нижней рубашке, и перешивала платье фрау Вурст, расширяя его где надо вставками из только что подаренного её светлостью красного бархата. Точнее, грустно тыкала иголкой в ворох разноцветных тряпок и немножко в пальцы левой руки. Графиня де Круа с мокрыми глазами лежала на кровати под одеялом и жаловалась на свою тяжёлую-претяжёлую жизнь.

– Марта, ты даже не представляешь, как мне плохо. Я приехала в этой Богом забытый свинский городишко, чтобы встретить рыцаря без страха и упрека, а оказалась заложницей, разменной монетой в чужой игре.

– Подождите до вечера, Ваша светлость, они как-нибудь договорятся.

– Вот так всегда. Сиди и жди, пока договариваются мужчины. А они все такие подлецы, что им совершенно наплевать на мнение дамы, будь она даже графиня. У меня, чтоб ты знала, есть право лично пожаловаться Папе и Императору на обе воюющие стороны. А я сижу тут как дура! У меня есть свои планы и свои взгляды на жизнь.

– Замуж Вам пора, Ваша светлость.

– Не учи меня жить, а то скажу твоему начальнику, что ты меня грязно домогалась, и он прикажет тебя выпороть!

– Sie sollen den Igel mit nacktem Arsch nicht erschrecken, Ihre Hochheit39.

– Что?!

Марта слегка привстала в кресле, вытащила из-под себя и слегка приподняла край нижней рубашки.

– Ой! Кто это тебя так? – удивленно спросила Шарлотта, глядя на свежие шрамы.

– Муж, кто же ещё, – спокойно ответила Марта.

– То есть, ты, когда советовала мне выйти замуж, намекала, что меня пора выпороть? – графиня снова начала злиться.

– Нет, Ваша светлость, просто сейчас Вас может выпороть кто угодно, а если выйдете замуж, то только муж.

– Кто угодно?! – графиня достигла точки кипения, – да я, к твоему сведению…

– Да ладно Вам, Ваша светлость, – не менее спокойно продолжила свою мысль кампфрау, – если герр оберст или даже герр Максимилиан захотят, они сделают с Вами все, что посчитают нужным, и скажут, что так и было.

– Эээ… – Шарлотта уже открыла рот, чтобы возразить, но поняла, что опровергнуть Марту ничем не может.

– Я, конечно, понимаю, что покойный герр Антуан фон Бурмайер был рыцарем без страха и упрека, но Вам-то какая разница, Ваша светлость? Вы ведь не были с ним знакомы настолько близко, чтобы сожалеть о его безвременном уходе. Если Вам нравятся мужчины, которые хорошо умеют убивать других мужчин, то герр Максимилиан ничуть не хуже, не говоря уже про герра оберста.

– Ну знаешь… – если бы Шарлотта не лежала на кровати, она бы непременно упала от удивления, услышав подобный совет, – а у тебя сколько было мужей, что ты подаешь такие советы?

– Но солдат часто убивают, что тогда происходит с их кампфрау?

– Часто нам случается пережить нескольких мужей в течение жизни. Зато, в отличие от крестьянок, от нас не ожидается рождения одного ребенка в год с пятнадцатилетнего до тридцатилетнего возраста. Поэтому мы обычно живем дольше крестьянок, которые часто умирают при родах. А раз жизнь солдата, как сказал даже сам Император, очень коротка, значит, каждая кампфрау будет вдовой, по крайней мере, единожды.

– Ты так спокойно об этом говоришь.

– А что? Вы, например Ваша светлость, недавно потеряли мужа, и я бы не сказала, что Вас это сильно печалит.

– Откуда ты знаешь?

– Я же хожу на базар, – теперь настала очередь Марты удивляться, – а откуда ещё берутся новости? Раз уж Вы были замужем, неужели Ваш муж никогда не наказывал Вас, Ваша светлость?

– Что ты себе позволяешь! Покойный граф был негодяем, каких поискать надо, но он ни разу не поднял руку на благородную даму!

– Могу поспорить, что он умер не своей смертью, – невозмутимо ответила кампфрау.

Её светлость подавилась собственным возмущением и закашлялась. Марта невозмутимо протянула руку и от души хлопнула графиню по спине.

Откашлявшись, Шарлотта предпочла поговорить не о своей личной жизни.

– Покажи-ка ещё раз. О-ой. Чем это он тебя?

– Вот этим, – Марта кивнула на свою шейную цепь, свободно лежащую на груди.