Плохая война

– Больно! Не трогай! Уходи! Аааа! – Шарлотта кричала ещё пару минут после того, как ступня в суставе встала на место. Кто-то смелый из слуг выглянул из-за угла и тут же исчез, заметив меч и аркебузу, лежащие под рукой у Марты.

Почувствовав, что ноге уже не больно, Шарлотта еле слышно шепнула:

– Спасибо, – и попыталась встать, но ступать на правую ногу было больно. Марта повесила обратно перевязь с мечом и перевязь с аркебузой и подставила плечо несчастной заложнице.

Герцога в бессознательном состоянии перенесли в резиденцию де Круа. Большая потеря крови, но ничего страшного, жить будет. Закончив с герцогом, доктор перешел к следующему пациенту и обнаружил, что под разрубленным беретом профоса находится сильно помятый над левым глазом сервильер37

, под шлемом залитый кровью легкий подшлемник, а под ним, как ни странно, целый череп. Удар соскользнул со шлема, но рассек до кости ото лба до подбородка левую обожженную щеку, отчего и получилось столько крови.Остальные участники событий пока оставались на площади.

– Скажи-ка, Йорг, – задумчиво начал фон Хансберг – а ведь ситуация непростая. Бурмайер был здесь с частным визитом, а не с армией, а с герцогом мы и вовсе не воюем. Кому-то придется за это отвечать перед Бурмайерами и перед семьей де Водемон, что более серьезно.

– А чья идея была на них напасть?

– Маркуса.

– Тогда все в порядке. Отвечать не придется.

– Объясни.

– Маркус делает все правильно. Постфактум. Значит, окажется, что у нас было право атаковать первыми.

– Только если вслед за ними к нам идёт их армия.

– Значит идёт армия, – Йорг с обычной невозмутимостью пожал плечами.

– Джузеппе сказал, что сеньор Сфорца выехал на охоту в ту сторону и планировал вернуться к середине дня. Если бы Себастьян заметил армию, а он не мог не заметить, то уже вернулся бы и поднял тревогу.

– Значит, он попал в плен.

– Он взял с собой одного из своих итальянцев, Марио, браконьера. Видел я этого хитрюгу, в лесу его никто не поймает.

– Значит, Марио сейчас вернется и скажет, что на подходе вражеская армия, а Себастьян в плену.

Для уточнения ситуации, по дороге в ту сторону, с которой прибыли гости, отправили разъезд. После Йорга, к оберсту подошел бургомистр и предложил положить покойничков в гробики и унести в городскую церковь. Позже, в разговоре с хозяином гостиницы, в ответ на "зачем нам это надо", он объяснил, что если в войне участвуют такие люди, как герцог де Водемон и граф Бурмайер, то с ними непременно будет армия в несколько тысяч, и противник легко захватит город, защищаемый всего парой сотен солдат. Но церковь, в которой лежат такие важные покойники, имеет шанс избежать разграбления, а она построена на деньги налогоплательщиков и новая будет стоить весьма недешево.

Из тех же соображений Иоганн Вурст предложил максимальное содействие горожан в случае подготовки к войне, но при условии, что обороняющийся гарнизон будет корректировать свои планы таким образом, чтобы имущество города понесло наименьший урон независимо от того, кто победит. Наиболее важными были вопросы о том, как сохранить ратушу и чтобы мост не сломали до совсем невосстановимого состояния. Присоединившиеся к дискуссии почтенные горожане вручили Йоргу длинный список предложений на тему, что и как можно спасти и как уменьшить потери города.

Не прошло и часа, как в город заявился с трудом переставляющий ноги Марио. Ему дали напиться и потребовали отчета. Вот что рассказал Марио.

"Сеньор Сфорца вчера вечером познакомился с почти симпатичной почти девушкой с намерением нескучно провести ночь. Но она, к сожалению, не оправдала его надежд, поэтому сеньор ночью вернулся к себе и попытался заснуть, но не смог. Я не очень хорошо знаю сеньора Сфорца, но он, похоже, не привык спать по ночам. На рассвете он выглянул в окно, и первым, кто попался ему на глаза, оказался я. Почему-то, глядя на меня, он подумал поехать на охоту.

Представляете себе картину, раннее утро, солнышко светит, птички поют, а мы с сеньором, не выспавшись, трясёмся в седлах, поглядываем по сторонам и выбираем цель, из-за которой не лень отцеплять от седла арбалет и натягивать его тугую тетиву тяжелым воротом.