Плохая война

Сержант Эрик, похожий на крысу, оказался в задних рядах. Сначала он бежал прямо за спиной Макса, но в первой же схватке сержанту хорошо досталось. Попали по шлему и по доспеху, наступили на ногу и повалили на кучу солдатских трупов, которая за это время образовалась стараниями рыцаря. Эрик точно знал, что он успел убить всего одного врага, ткнув его в пах алебардой, которую так и не удалось высвободить обратно.

Сержант определил позицию, как безнадежную. Наступающий резерв был невелик, но имел нормальное командование и шел вперед строем, а не толпой. По флангам скромный отряд сопровождали успевшие отступить лучники. Бежать сейчас? А вдруг победят свои, вдруг еще какая подмога придет? Подождать, чем закончится? А вдруг убежать не успею? Присоединиться к рыцарю? Только не это, там же убить могут. Эрик нагнулся, будто бы пошарить в поясной сумке у покойника, воровато оглянулся и прилег рядом, накрывшись надоспешной накидкой вражеских цветов.

Макс и смелые солдаты отступили на заранее не подготовленные позиции. Упятились до склона и посыпались вниз с холма. Вражеские пикинеры держали плотный строй и не высовывались, они просто двигались вперед железной стеной, прорвать которую у Макса не хватало опыта, а у солдат - мотивации. Вниз строй не пошел. Лучники выстрелили вдогонку последние стрелы.

Битва закончилась почти вничью, хотя формально победила та сторона, на которой был Макс. Напоминаю, что формально победившей считается та сторона, за которой осталось поле брани. Победившая армия, отказавшись от дальнейшего преследования противника, вернулась в свой лагерь.

На поле грудами лежали убитые и раненые. Среди них бродили могильщики и санитары обеих сторон. Барон Фердинанд поручил приятелю отвести конный отряд в лагерь и отъехал к возвращавшемуся изрядно поредевшему отряду Макса. После отступления с холма, сын потерял много времени на перестроения и принятие решения, куда теперь двигаться.

Если бы врагам удалось организовать контратаку или хотя бы обстрел, от отряда бы вообще ничего не осталось. Но противнику пришлось отступать. После чего юный полководец направил своих солдат обратно на холм собирать трофеи. Трофеи солдат не порадовали. Немножко дешевых пехотных доспехов, мелкие деньги, из более-менее ценных предметов - одна чудом не увезенная кулеврина. Ее не вытащили при отступлении, потому что передок и лафет были разбиты. Пушку, конечно же, на всех не поделишь, и вообще, командир возьмет её себе.

Герр Фердинанд окинул взглядом поле битвы, помахал рукой сыну, который верхом объезжал холм, и легким движением руки подозвал к себе ближайшего солдата. Докладывать выпало Эрику. Выглядел сержант как положено выглядеть солдату после боя. Глаза все ещё бешеные, руки, то и дело подносящие ко рту фляжку, слегка дрожат. Шлем пробит, на щеке глубокий шрам, из бригандины{12} каким-то жутким оружием вырван большой кусок покрышки вместе с пластинами, левая нога почти не сгибается, но крови нет, похоже, ударили тупым тяжелым предметом.

Рядом из-под кучи тел вытащили рыцаря в почти невредимом полном доспехе.

Барон удивленно посмотрел на живого израненного сержанта и на мертвого рыцаря без следов повреждений. Сержант перевёл взгляд вслед за бароном и, заикаясь от того, что дыхание ещё не вошло в норму, пояснил.

- Эт-т-т-то Ваш сын его так, Ваша милость. Ударил л-л-локтем в подбородок и шею сломал. Дырки в доспехе - это одно, а д-д-дырки в шкуре - совсем другое. Одно от другого не зависит.

- Хм.... Пожалуй, так. Ну ладно, докладывай.

- Х-х-хорошая традиция, ваша милость, жалование платить после атаки. В четыре раза сэкономили.

- Так уж и в четыре? Премию дам. Скажи лучше, как Максимилиан себя показал?

- Н-не трус, и то хорошо. Хотя нам, солдатам, с этого никакой радости. Ему-то что, его стрелы не берут, а у нас половину положили не здесь, а на склоне. Вот, видите?

На склоне, действительно, лежало немало тел.

- Потом - продолжил сержант - залезли мы на этот холм и каждый сам за себя. Какой тут может быть строй с пиками? Повезло, что поначалу были лучники и артиллеристы, в строю они не сильны, да и доспехов у них нет. Потом, когда мы пики уже побросали, враги раз - и прислали чуть не две сотни швейцарцев с алебардами, выбили нас почти сразу. А его милость ни строя, ни отступления организовать не изволил. Порубали нас тут, как крестьян, разбежались кто куда, потом внизу собирались.

- Внизу? Прямо под холмом? А если бы они обстрел продолжили?

- Если бы продолжили, не повезло бы нам. Но Господь миловал. Если бы ещё Вы, Ваша милость, нас помиловали и над нами кого другого поставили. А то, чувствую, не принесет нам его милость Ваш младший сын удачи. Или он нас всех угробит, или...

- Или?

- Или его кто из солдат подстережет в темном переулке. Мы, конечно, понимаем, что наше дело - за других умирать, а все равно вот так за здорово живешь погибать не хочется.