Плохая война

Какое-то время перепачканные золой и порохом, мокрые от крови и воды защитники толпились на втором этаже, потом, когда Марио принес весть о том, что штурма сегодня уже не будет, на лицах ненадолго появились улыбки. Все понимали, что не сегодня, так завтра их участь будет решена. На плен надеяться бессмысленно, а для того, чтобы защитить хотя бы башню, не хватало людей. Из стрелков, кроме Марты и Марио, осталось ещё трое, в том числе один итальянец-арбалетчик средних лет и двое ландскнехтов-новобранцев последней вербовки.

Из пехотинцев, вышедших на баррикаду со стороны площади вместе с оберстом, в башню ни попал никто, все оставшиеся отступили согласно первоначальному плану в новое крыло. Из тех, кто сражался вместе с Максом, остались шестеро. Эрик и пять его товарищей, последние выжившие из тех, кто штурмовал тот самый холм с артиллерией когда-то давно, почти две недели назад. Из них двое ранены, один в руку, другой в ногу. Раны легкие, при наличии квалифицированной медицинской помощи зажили бы за недельку, а при отсутствии неквалифицированной - за семь дней, но на ближайшие день-два этим камрадам вступать в активные боевые действия не стоило.

Остался сам Макс, живой и невредимый. В последнее время смерть не раз протягивала к нему костистую руку, но каждый раз давала молодому рыцарю ещё один шанс. Остался Йорг, не спавший три дня и две ночи, с обожженной на тушении пожара правой рукой. Шарлотта и Гертруда, с начала штурма занимавшиеся уходом за ранеными и только перед последней атакой перешедшие в башню, боевой ценности не представляли. Итого пятнадцать человек внутри башни, из них не более семи полноценных бойцов, и не меньше тысячи снаружи.

Первым высказался Йорг.

- Итак, господа и дамы, можно с уверенностью сказать, что ничем хорошим это не кончится. Завтра утром должен быть штурм, в котором мы все теперь уж точно погибнем. Если вы обратили внимание, сегодня не было видно ни одного из рыцарей, командовавших нашими врагами. Наиболее вероятно, что наш итальянский друг немного ошибся, и теперь герцог убит, а Бурмайер, по всей видимости, только ранен. (Марио смущенно опустил глаза) Это объясняет и то, что атака была, и то, что не было видно рыцарей. Исходя из этого предположения, я считаю завтрашний штурм неизбежным.

- Единственный человек, который сейчас может что-то сделать, это Иоганн Вурст, бургомистр. У него божий дар насчет ведения переговоров - высказался Макс.

Эрик раскрыл рот, чтобы сказать что-то язвительное, но графиня де Круа остановила его властным жестом и сама задала вопрос.

- Но зачем ему нам помогать? Что мы сделали хорошего для Швайнштадта?

- Правильнее было бы сказать "чего мы не сделали хорошего", вернее, Вы, Ваша светлость. Вы ведь даже не взглянули на их обращения, верно? - за Макса аргументировал Йорг.

- Да, но...

- Если Вы сейчас погибнете, бургомистру придется идти с теми же делами к Вашему наследнику, а на эту роль, насколько я понимаю, уже сейчас есть несколько очень активных претендентов. Горожанам и так нелегко, а ещё полгода, а то и год такой жизни их доконают. Особенно, если ежегодная свиная ярмарка второй раз подряд не состоится и будет перенесена в другое место уже навсегда. На месте Иоганна, я бы из кожи вон вылез, ободрал бы до нитки весь город, но спас Вам жизнь ради одной только подписи. Его милость сделал весьма здравое предположение, но я бы не рассчитывал на бургомистра. Если со швейцарцами он бы ещё мог как-нибудь договориться, то Бурмайеру ему предложить совершенно нечего.

- Что же нам теперь делать? - тихо спросила Гертруда.

- Хм... Я думаю, что ничего сверхъестественного мы сделать не можем - невозмутимо продолжил старик - покушаем, помолимся, выставим часового и ляжем спать.

- О чем помолимся, герр хуренвайбель - не заботясь об этикете, вставил слово Эрик - о божьей каре на головы швейцарцев?

- Лучше помолись о крепком здравии того толстяка, об голову которого его милость Максимилиан фон Нидерклаузиц сломал алебарду - невозмутимо ответил Йорг. - Насколько мне удалось разобраться, в последнем бою мы отправили к Господу немалую часть их старших командиров, так что только он сможет удержать оставшуюся молодежь в состоянии не банды, а воинского подразделения, и только он сможет вести какие-то переговоры и давать гарантии от их имени.

- А Бурмайер?

- Чтобы справиться с тысячей швейцарцев, нужно триста рыцарей, а не один.

Марта не слушала речь хуренвайбеля, а задумчиво оглядывала присутствующих. Йорг в своей пессимистичной манере попытался всех обнадежить, но мало кто ему поверил. Хотя он сам как железный, почти не меняется в лице и не устает, даже когда не спит третьи сутки. Чёрт его знает, что он там думает. Графиня держится с достоинством. Что ей остается, кроме как держаться с достоинством, она же дама, а не служанка какая-нибудь. Не удивительно будет, если она завтра погибнет с мечом в руках, окруженная трупами врагов. Служанка... Неудивительно, у девчонки слезы на глазах и дрожат руки.