Плохие новости

— Это очень старая печатная машинка, — заметила Гарриет. — Еще с викторианской эпохи. Она не печатает плохие слова. А вот если вы купите мне новый компьютер, я могу писать ругательства, как у сапожника.

— Не нужен тебе компьютер, — отрезал Макс, — и я не хочу слышать никаких жалоб. — Он развернулся к Стэну: — А тебе чего надо?

— Я бы хотел позвонить маме, если можно.

Макс нахмурился.

— Местный звонок?

— Конечно местный, — уверил его Стэн. — Думаете, моя мама когда-нибудь уедет из этого района?

— Ничего я не жду, — сказал Макс. — Это все? Ты приехал, чтобы позвонить? Может, хочешь смыться в туалете, чтобы спрятаться от своих возлюбленных?

— Нет, просто один звонок, — сказал Стэн. — А сзади стоит мерседес, который тебе понравится.

— Ага.

— И полностью заправлен, — сказал он Максу в спину.

Гарриет заменила письмо Макса на какую-то форму автомобиля и снова начала усиленно печатать.

— Воспользуйся тем телефоном, хорошо? — попросила она.

Она имела в виду телефоном на втором столе.

— Конечно, — ответил Стэн, сел за стол номер два и набрал мамин номер мобильного, который был всегда с ней, пока он работала, чтобы они могли быть постоянно на связи.

— Привет!

— Мам, не кричи.

— Мне приходится кричать, потому что я стою возле бетономешалки!

— Мне перезвонить?

— Что?

— Мне перезвонить?

— Нет, все в порядке, — сказала мама уже гораздо тише. — Ее выключили. Как дела на Лонг-Айленде?

— Ну, я и хотел…

— Подожди, у меня наклёвывается хороший заказ!

— Ладно.

Мама положила телефон на пассажирское сиденье вместе с газетами и какой-то дрянью на вынос. Он слышал какой-то мужской голос, но не слышал, что он говорил. Зато он услышал где-то отдаленно мамин голос «Договорились», и спустя уже пару секунд она вернулась к разговору, похоже, очень довольная.

— Аэропорт Кеннеди, — сказала она.

— Правда? Здорово, потому что, знаешь, тут обстоятельства поменялись.

— Ты имеешь в виду на Лонг-Айленде?

— Ничего не вышло, — сказал Стэн. — Остальные встретились с представителями власти, понимаешь?

— О-ооо.

— Поэтому я приеду домой на ужин.

— Нет, не приедешь, — заявила мама.

— Почему?

— Джон звонил, у него кое-что есть. Он хочет встретиться в «Баре‑и‑Гриле» в шесть.

— Ладно, — сказал Стэн, и в этот момент зашел Макс, за которым тянулся едва уловимый аромат сигар. — Где я сейчас? У Максимильяна. Когда закончишь с поездкой в Кеннеди, приезжай сюда, заберешь меня, и вместе поедем в «Баре‑и‑Гриле».

— Не позволяй Максимильяну обдурить тебя, Стэн.

— Ну что, — Стэн повесил трубку и спросил Макса, — Макс, тебе нравится?

— И что тут может нравиться? — заворчал Макс. — Скажи честно, Стэнли, как сильно нагрелась машина.

— Ну, — задумался Стэн, — если бы ты захотел пожарить яичницу…

— Так я и думал. Это значит, — начал подсчитывать Макс, — что предстоит много работы, нужно менять детали, номерные знаки, заниматься бумагами, и это все само не сделается. Это все стоит денег, Стэнли, это займет много времени, да что уж там, это отнимет очень много времени от обычной работы. Даже не знаю, стоит ли овчинка выделки. Но я тебя знаю, ты мне нравишься, и знаю, что тебе не терпится отсюда уехать…

— На самом деле нет, — перебил его Стэн. — У мамы сейчас заказ в аэропорт Кеннеди, а потом она за мной приедет сюда. Поэтому у нас есть куча времени, чтобы все обсудить. Разве это не здорово?

— Да сегодня прям мой счастливый день, — с сарказмом прокряхтел Макс.

Раздался телефонный звонок, Гарриет подняла трубку.

— Салон подержанных машин «У Максимильяна», мисс Кэролайн слушает. О, прошу прощения, но мистер Максимильян больше здесь не работает, он ушел на пенсию и уехал в Минск. Да, да, я передам. И вам тоже.

Она повесила трубку и вернулась к печатной машинке.

— Парень с мачете, — сказала она.

37

Когда Дортмундер зашел в «Бар и Гриль» на Амстердам авеню без четырех минут шесть, Ролло, коренастый лысеющий бармен писал «Merry XM» какой-то белой пеной, возможно даже пеной для бритья, на очень пыльном зеркале в конце бара. А на другом конце бара собрались завсегдатаи и обсуждали имена оленей Санты.

— Я знаю первых, — сказал один из них, — сначала Флэшер, потом Лансер, потом…

— Подожди, подожди, — перебил его второй. — Что-то тут неправильно.

Дортмундер подошел к стойке бара чуть правее от этих завсегдатаев и встал прямо за Ролло, который очень сосредоточенно, со слегка высунутым языком возле левого уголка рта, и старательно выводил диагональную полоску рядом с буквой «M».

— Да? — спросил первый завсегдатай, — и где же я ошибся?

— Я думаю на Флэшере, — ответил второй.

В этот момент в их беседу встрял третий завсегдатай.

— Неа, на Лансере, — сказал он.

Ролло уже выводил следующую букву.

— И что ты хочешь этим сказать? — возмутился первый. — Что я оба имени, назвал неправильно?

Четвертый завсегдатай, который витал где-то в просторах космоса, а может его компанией были бутылки на баре, но вдруг он вздохнул и впервые за несколько дней заговорил:

— Руперт.

Все завсегдатаи с удивлением посмотрели на него. Ролло продолжал вырисовывать буквы.

— Что «Руперт»? — спросил второй.

— Олень Руперт, — ответил четвертый.